Павел Крусанов: «Писатель – не коробейник, который ездит по городам и весям и предлагает всем свой товар»

В Новосибирске побывал известный петербургский писатель Павел Крусанов. Всероссийская известность к нему пришла после публикации романа «Укус ангела», за который писатель был удостоен премии журнала «Октябрь», что в те годы служило знаком качества. Критики сделали вывод, что Крусанов создал новый жанр -- «имперский роман». По этому поводу разгорелись жаркие споры, но с того времени поклонники творчества Павла Крусанова с большим интересом ждут его новых книг, которых за последние годы вышло, надо сказать, немало.

Писатель рассказал «БН» о том, что он думает о современной российской литературе, о судьбе бумажной книги. Не обошлось и без политики…

-- В 60-е годы дух дышал поэзией, поэтому поэты собирали стадионы. А в 70-е годы он стал дышать музыкой. В данном случае это была рок-музыка. Это была форма бытия, форма видения и чувствования. Форма проживания мира. Но музыка – это коллективное творчество; оно не дает ощущения, что все зависит именно от тебя. А в литературе отвечаешь за всё, за все те буквы, который оставил на бумаге, за расположение слов и промежуток между словами. Как говорил Евгений Шварц, говорить о себе: « Я --писатель», все равно, что сказать «Я — красивый!»

-- Как вы относитесь к литературным премиям, которых сейчас стало много? Имеют ли они на самом деле смысл?

-- Что должна делать в идеале литературная премия, чтобы оказаться полезной? Она должна служить навигатором, помогающим читателю ориентироваться в мире художественных новинок, которые появляются на книжных прилавках. Порой просто теряешься в этом информационном потоке и не можешь сориентироваться… Роль литературных премий – роль котировщиков, показывающих, что является самым важным и заметным явлением на этом поле. Так, конечно, должно быть в идеале. Важна также поддержка того или иного достойного автора: это сразу как бы увеличивает ту долю внимания, которое ему читатели уделяют. Он оказывается на пике интереса: и тираж растет, и появляются новыестимулы в работе.

-- Но ведь не все премии таковы?

-- Да, потому что часть их представляет собой такие клановые междусобойчики, где стоит очередь, и все в шляпах: они решают где, кому и что получать… Это меньше касается российских общенациональных премий. Хотя, бывают и скандалы… Скажем, в «Русском Букере» люди отказались голосовать, потому что на них оказывалось давление председателем жюри. Так, конечно, премия работать не должна – это подход нечестный.Премия должна предъявлять некий гамбургский счет: кто есть кто в нашей литературе.

И премию обычно дают не за совокупность заслуг, а за какой-то конкретный период. Из литературных премий, которые сейчас существуют, самыми вменяемыми, как мне кажется, являются две: «Национальный бестселлер» и «Дебют». Хорошо начинала «Большая книга», но после первых двух лет начались какие-то трения, междусобойчики; в общем, нехороший какой-то шум…

Премия «Дебют», которая вручается авторам до 25 лет, пока отвечает своему замыслу. И там точно нет никакого давления и советов со стороны. И это очень сильная поддержка для молодого автора: если его книгу заметили – большое дело!

А «Национальный бестселлер» устроен так, что там сговор невозможен. Выдвигают профессионалы – представители мира книги, потом Большое жюри ставит баллы, и по суммеопределяется шестерка лидеров. И уже из них Малое жюри, состоящее из людей известных, называет лидера. Причем, мнение каждого становится известно только на церемонии. Эта премия хороша и понятна, потому что здесь сговор невозможен.

-- Автор тоже прилагает усилия?

-- Когда книга начинает светиться в тех или иных списках, можно подумать, что это автор суетится… Ничего подобного! Автор в данном случае не волен – есть различные инстанции, которые могут выдвинуть его книгу: журнал, издательство, номинатор… Может быть, автор и не хотел бы участвовать, но процесс происходит помимо его воли. Даже если автор хотел бы проявить скромность, он это сделать не сможет – ведь это уже не его выбор.

-- Сегодня много говорят о судьбе столь милой многим бумажной книги. Есть много прогнозов, что ее ждет не очень приятная участь. Каково ваше мнение на этот счет?

-- Это большая проблема. Мы наблюдаем затянувшийся кризис бумажной книги. Сейчас меняется носитель: по статистике на каждую купленную книгу приходится от 5 до 7 скачиваний. Это и пиратством-то не назвать…

Висят в сети без ведома автора и издателя отсканированные книжки… Когда-то в молодости мы покупали книги, потом давали их почитать друзьям, соседям – мы просто делились радостью. И здесь ведь то же самое! Человек прочитал книжку – она ему понравилась, вот он ее и отсканировал и вывесил где-то… И вот уже пять тысяч френдов ее прочитали… И это нельзя назвать кражей – просто человек радостью поделился. А фактически он увел покупателей из книжного магазина...

Конечно, проблема ждет своего решения, потому что страдают и издатель, и автор. Нужно какое-то законодательство, приводящее в порядок это бесправное поле интернета, но вот как это сделать – непонятно.

-- То есть, вопросов больше, чем ответов…

-- Я вырос в атмосфере бумажной книги, но какие-то новинки или присланные рукописи часто читаю на экране. Понимаю, что это во многом удобно, но я все равно остаюсь сторонником бумажной книги. Однако, на самом деле все ведь идет к тому, что книга станетв итоге элементом интерьера или даже музейным объектом. Вот, представьте, что букварь и учебники начальной школы переведут на планшеты – ребенок просто не будет знать, что такое бумажная страница. И тогда нынешние выпускники, возможно, будут последними, кто читал книги. На самом деле идет обвал…

Бумажная книга в том виде, как мы ее знаем, больше не вернется. Это печально, и я по этому поводу скорблю. Я, например, воспринимаю книгу, как здание. Вот, открываю обложку – это как парадные двери; дальше идут различные титулы – это подъезд. Ну, и так далее… Это своего рода архитектура, чего нет в электронной книге: она такого ощущения не дает. Но бумага как носитель если еще и будет, то только в ситуации глобальной катастрофы –вдруг мир лишится бегающих по нашей воле в ту или иную сторону электронов…

-- Сейчас классику активно преобразовывают в сериалы. Мнения относительно этого процесса есть разные. Что вы скажете?

-- Есть примеры удачные, а есть – не очень. Булгакова хорошо экранизировали. Все ведь зависит от таланта человека, который прикладывает свои усилия. Очень понравилась мне и экранизация «Идиота»: сделано и близко к тексту, и красиво.

Мне не нравится, когда экранизация становится вольной, режиссерской, когда режиссер может переписывать и дописывать за автора. Кто ты такой?! Напиши сам сценарий и снимай так, как считаешь нужным! Зачем же портить хорошую вещь? Понятно, что кино и литература по-разному живут и действуют. Скажем, в кинематографе диалоги по секундомеру замеряют, чтобы все попадало в нужный промежуток, а литература этого не учитывает. Это разные искусства, в конце концов. И если произведение не ложится на экранизацию, то тогда не надо его экранизировать. Потому, что зачем это делать без души и таланта?!

-- Вы не только сами пишете, но еще и известны в качестве автора-составителя интересных антологий. Почему вы, например, издали сразу три антологии об алкоголе с «цветными» названиями?

-- Алкоголь в жизни человека и народа русского занимает определенное место. И просто игнорировать эту историю нельзя. Я постарался составить антологию. Собрал то, что в литературе сделано писателями по принципу негатива: то есть, алкоголь как безусловный вред и зло. Все это собрано в «Зеленой книге алкоголика». А в «Синей книге» речь идет уже о другом: для многих писателей момент общения с зеленым змием является поводом для того, чтобы рассказать какую-то историю; анекдот выводится из этого… В «Красной книге» -- тоже свой взгляд: там авторы описывают личный опыт – как они сумели ускользнуть как бы от этого змия и взять его себе в помощники. Там – настоящие зубры, которые смогли справиться с этим, действительно, страшным делом.

Есть те, кто из этого все-таки ушел, и есть те, кто проиграл абсолютно. И здесь можно прочитать истории от самых разных авторов. Очень интересно, например, почитать, как писали об алкоголе Лесков и Чехов.

-- В России всегда печатному слову уделялось большое внимание, оттого и фигура писателя неизменно вызывает интерес. К примеру, появились писатели на протестных акциях в Москве, и сразу началась дискуссия: зачем и почему?!

-- Даже были такие «прогулки с писателями»… Дмитрий Быков сознательно туда идет. Я думаю, что он уже видит себя какой-то политической персоной. Я с ним недавно в Санкт-Петербурге встречался, и вижу, что он к этому очень серьезно относится. На выборах в координационный совет по числу голосов он обошел Гарри Каспарова, и он вдруг оказался чуть ли не лидером оппозиции… Это все его как-то вдохновляет, заряжает.

Я выскажу свое мнение на этот счет: мне категорически это не нравится – писатель должен быть над схваткой. Ты можешь иметь собственное мнение, и ты его выражаешь как гражданин, как политик. А как писатель ты должен заниматься своим делом: ищи смыслы, воспаряй в область художественного и создавай те образы, которые нашу жизнь как-то, может быть, через это поле символического объяснят. Задача писателя – не участвовать в событиях, а описывать их.

Что касается протестного движения, то там идет война за лидерство. И закон такой: раз ты где-то засветился – то тебе это нужно опять. И для этого все способы хороши – чтобы остаться в поле общественного внимания. Для многих все это – только сцена для рекламы самого себя.

-- Похоже, спорить о роли писателя не только в литературе и в политике, но и вообще в жизни, у нас спорить готовы до бесконечности.

-- Тот же Горький справедливо замечал, что для того, чтобы описать шницель, совершенно не обязательно жариться на сковородке! Лев Толстой вел графскую жизнь с крепостными крестьянами – и никто это не ставит ему в укор, когда он пишет о Платоне Каратаеве. А что он вообще знает о нем?! Толстой разве был крестьянином, разве тянул 25 лет солдатскую лямку?

Мне как раз и не нравится позиция, когда сегодня многие писатели используют вот эту ситуацию противостояния в обществе для решения каких-то имиджевых личных вопросов. Да, это их выбор! Но это их выбор, как граждан, а при чем же здесь писатель?! Когда столяр идет на баррикады, он ведь не кричит, что он столяр… Он просто гражданин, выражающий свое мнение.

-- Но ответа все равно будут ждать от писателя, а не от гражданина, не так ли?

-- В любом обществе, существующем в обстоятельствах каких-то жестких централизованных фильтров, видят в фигуре писателя пророка. Люди жаждут услышать его глас: вот сейчас писатель все объяснит, расскажет. Что в нашей жизни не так, как нам жить дальше, и что вообще с нами будет!

Но с какой стати этого ждут от писателя?! У него есть совершенно другие задачи! Проповедь слушайте от проповедника, пророчества -- от пророка! Если хотите знать о каких-то социальных процессах, то читайте публициста или социолога. А писатель – специалист по другим делам: он по образам специалист! Писатель – специалист по символическому: чтобы сделать некую проекцию нашей жизни и как-то очистить как бы или, наоборот, прояснить…

Слава Богу, что завышенные читательские требования к писателю, ушли. Потому, что не дело писателя – объяснять смысл этого общества: оно само должно как-то внутри себя определиться.

• Изображения
• Медиа файлы