Спасение замерзающих пассажиров – дело самих замерзающих?

Разумеется, вы сразу же догадались, о чем пойдет речь: да, да, о пассажирах общественного транспорта… Впрочем, не только о них, похоже, что в высоких кабинетах начали забывать, что Россия – страна северная, такой низкой среднегодовой температуры нет нигде в мире, и для того, чтобы наш человек чувствовал себя комфортно и был работоспособен, ему и условия требуются соответствующие.

Недавно вся страна узнала о вопиющем факте группового заболевания (129 человек!) пневмонией в сибирской Юрге, в 74-й гвардейской Звенигородско-Берлинской ордена Суворова 2-й степени мотострелковой бригаде. Там новобранцы были одеты в новую форму, разработанную с участием известного модельера Юдашкина, на которую множество нареканий в войсках. Как писала тогда «Свободная пресса», проверкой чрезвычайной ситуации тут же занялась военная прокуратура. А начальник Генерального штаба генерал Николай Макаров поспешил заверить, что Юдашкин и Министерство обороны ни при чем. Дескать, речь идет о частном случае: солдат заморозили по разгильдяйству командиров.

Оказалось, отмечает все то же издание, что дело совсем не в этом. Вот что рассказал ему полковник запаса, 32 года прослуживший в войсках ПВО. Его сын недавно был призван в одну из мотострелковых частей Западного военного округа, расположенную в Подмосковье.

Вот рассказ полковника:

… Мы увидали своих ребят в новенькой форме. Оказалось, к тому времени они уже около часа стояли в строю. Без движения, на пронизывающем ветру. На мне была теплая куртка с капюшоном, зимние брюки и специальные ботинки для сильных морозов. Но даже при этом комфортно я себя не чувствовал. Хотя и без конца ходил туда-сюда. А ребята в строю совсем скукожились и посинели. Хорошо хоть на головах шапки-ушанки были. Помню, такая же очень выручала меня на Новой Земле в лейтенантские годы.
Потом Володя сказал мне, что ноги перестал чувствовать уже через пятнадцать минут после начала церемонии. Я обследовал выданные ему «берцы» «от Юдашкина». Про мех не говорю – в одной и той же паре обуви, как замышляют генералы, бойцы должны топать и в июльский полдень, и месить снег на полигоне в декабрьскую стужу. Тонкая резиновая подошва, нет даже простенькой прокладки. На ноге – простой носок – шерстяной не влез бы.  В общем, это ж додуматься надо было до такой формы!
В молодости мы носили не ботинки - сапоги. Тоже, естественно, не меховые. Так у нас же были теплые портянки… Меняли их раз в неделю. Намотаешь такую на ногу – можно жить. Можно еще и газету для утепления завернуть в портянку. Теперь портянок нет. И практически ничего взамен.
Правда, не все в новой форме плохо. По мнению сына, новая меховая форменная куртка у него теплая. И брюки тоже. А под ними… Солдатам даже кальсон не выдали. На встрече с разъяренными родителями после присяги командир части, полковник, сообщил, что его вины в этом нет. Теплого белья просто не оказалось на вещевом складе. Не прислали.
- Вы же в большинстве москвичи? Вот и передайте в столице привет Юдашкину,- устало отмахнулся от нас полковник. И тут же сообщил не менее примечательные вещи. Например, предложил, у кого есть возможность, прислать сыновьям свитера камуфляжного цвета или темно-зеленые. И носки шерстяные. А еще - спальные мешки. Ранней весной предстоит выезд на полигон, снова будут мерзнуть.

Далее «Свободная пресса» отмечает: «…В Юрге продолжают работать медики и военные прокуроры. Наверное, виновных офицеров сурово накажут. Однако что это изменит? Военные эксперты обратили внимание на один очень многозначительный факт. Около сотни тяжелобольных солдат 74-й бригады сегодня лечат от пневмонии в гражданских больницах Юрги и Кемерово. Ничего подобного Вооруженные силы России доселе не знали. С пневмониями всегда отлично справлялись и военные врачи в госпиталях. Чтобы понять, что происходит, причем, не только в юргинском гарнизоне, придется не ограничиваться разговором о творческих неудачах Юдашкина. В который раз речь пойдет и об армейской реформе министра обороны Анатолия Сердюкова.
Почему простуды и заболевания солдат в 74-й бригаде приняли массовый характер? Причин много. По крайней мере, одна – в неприспособленности казарм бригады к проживанию такого количества военнослужащих. Несколько лет назад в Юрге стоял мотострелковый полк, вместе с приданными подразделениями насчитывавший не более 2,5 тыс. солдат и офицеров. В ходе реформы Генштаб решил развернуть подразделение в мотострелковую бригаду. Отлично, но штатная численность бригады почти вдвое больше! Куда всех девать? А туда же, в те же казармы. В итоге они переполнены так, как и не снилось авторам Устава внутренней службы. Солдатские койки пришлось ставить всюду…» Такая скученность личного состава неминуемо приведет к эпидемии, что и случилось в Юрге…

Раньше, если солдат заболевал он шел в медицинский пункт, который был в каждом линейном батальоне. справедливо указывает «Свободная пресса». Или в медслужбу, если речь шла об отдельном батальоне. Начальник медслужбы – офицер с медицинским образованием. В его подчинении – медицинский взвод. В полку – медицинская рота, в которой до 20 военных врачей различного профиля. В дивизии – медицинский батальон, с еще большими возможностями. Диагноз поставить там, как правило, могли. Если с лечением не справлялись, тогда больных военнослужащих отправляли в госпиталь.
Сейчас в батальонах должности начальников медицинской службы сократили. Медицинские батальоны упразднены вместе с дивизиями. В мотострелковых и танковых бригадах оставили по медицинской роте, но количество офицеров-врачей в каждой уполовинили. Заменили их гражданскими специалистами. Тут же выяснилось, что на эти вакансии никто особо не рвется по причине большой нагрузки и хилости окладов гражданского персонала в Вооруженных силах.

С диагностированием заболеваний у солдат и офицеров сразу стало туго. Но, допустим, повезло, характер болезни на уровне бригады установлен. И он достаточно серьезен. Надо солдата везти в госпиталь. Куда? В Юрге госпиталь есть, но количество его койко-мест было рассчитано на полк, а не на бригаду. Когда пневмония у гвардейцев приняла характер эпидемии, палаты тут же забили под завязку. Как и помещения медицинской роты.

Поблизости, в Томске, был госпиталь на 550 койко-мест при располагавшемся в городе военно-медицинском институте. Только с 1 октября нынешнего года институт Министерство обороны закрыло. А с ним и госпиталь.  Сравнительно недалеко остался, правда, прекрасный 333-й окружной военный госпиталь в Новосибирске, где еще недавно делали сложнейшие операции. Но армейская реформа добралась и сюда. Персонал госпиталя подвергли ударному сокращению, сократив, соответственно, и количество коек в нем. Солдат из Юрги там лечить теперь некому и негде.
Тем временем, ситуация в бригаде с заболевшими солдатами грозила летальными исходами. Вот поэтому военнослужащих пришлось на «скорых» развозить по городским больницам.

Вернемся, однако, в Новосибирск. Вот уже четыре года горожане каждую зиму жалуются на крайне нестабильную работу городского транспорта в зимних условиях и чрезвычайно низкую температуру в салонах. Жалуются, но все остается по-прежнему. Сами перевозчики открыто признают, что автобусы типа «Лиаз» и «Нефаз» не приспособлены к эксплуатации в суровых условиях сибирской зимы. Возникает резонный вопрос: почему об этом не подумали, когда проводили конкурсы в 2006 году и меняли автобусный парк на эти «холодильники на колесах», которые сами граждане называют «лоховозами» или «быдловозами»?

У нас очень любят говорить о системе «ГЛОНАСС», установленной на пассажирском транспорте, однако «ГЛОНАСС» на таком «холодильнике» то же самое, что стоп-сигнал на зайце: в чем смысл такой «инновации», если в салоне температура такая же, как на улице? В том, что при объявлении очередной остановки пассажир может посчитать, через какое время он совсем околеет от мороза?

Врачи в связи с этим дают такие рекомендации: «… при слишком низкой температуре в автобусе можно получить обморожение. Чтобы этого не произошло, лучше не стоять на месте, а двигаться. Нет такой возможности – двигайте хотя бы пальцами ног. А придя домой, обязательно разотрите ступни, наденьте шерстяные носки. А вообще, комфортная среда для человеческого организма – 18 градусов тепла. Так что по возможности выбирайте автобусы с близкой к этой отметке температурой в салоне…». Стоит напомнить, что согласно существующим нормативным документам температура в салоне общественного транспорта не должна быть ниже 14 градусов и выше 28 градусов по Цельсию.

Правда, медики не говорят, что делать, если в городе нет вообще таких автобусов… И как двигаться, подпрыгивая на месте, если автобус набит битком? Синхронно по команде кондуктора?

Я прослужил 24 года в вооруженных силах, из них 15 – в Забайкалье, а зимы там покруче, чем в Новосибирске. Очень часто, примерно раз в месяц, приходилось выезжать на учения, причем на несколько суток, вместе с личным составом. И практически никогда солдаты и офицеры не заболевали. Так вот, как же обеспечивались эти выезды? Почти все машины были так называемого «северного» исполнения, то есть кабины водителей были «задуты» пенопластом, а их остекленение сделано двойным. Такие доработки выполняли на специальном заводе в Чите, которого уже давно нет. Солдаты были одеты в две пары нижнего белья, валенки, ватные штаны, меховые куртки «3БМ» из натуральной овчины, имели меховые рукавицы и шапки-ушанки. Личный состав во время движения находился в КУНГах (кузовах универсальных нормальных габаритов) радиостанция и аппаратных, каждый из которых был оборудован одним-двумя отопителями и электрическими печками. Если на какой-то машине такая печка была неисправна, соответственно, солдаты ехали там, где все было в порядке. Мало того, некоторые аппаратные старых модификаций имели дровяные печи с установленными на них емкостями для воды. Во время движения эти печки топили, а топливо для них всегда заготавливалось заранее. Каждые два часа во время малых привалов весь личный состав имел возможность попить горячего чайку…

Обратим свой взор в сторону новосибирского общественного транспорта, конкретнее, взглянем на автобусы. Очень редко можно обнаружить автобус, в котором работали бы все печки. Есть даже такие «особи», в которых все печки… демонтированы! Где находятся и чем занимаются многочисленные контролирующие органы, как говорится в популярном фильме «Карнавальная ночь», «науке неизвестно…» Зато ей очень точно известно, что в салонах новосибирских коммерческих автобусов замерзают женщины и дети. Мне непонятно, почему частные перевозчики не удосуживаются даже утеплить двери вверху и внизу, хотя для этого надо чуть-чуть резины и пару десятков «саморезов»? Что, прибыль важнее всего? Или руки не там выросли?

Мне непонятно, почему соответствующие органы, наделенные правом контроля, не могут провести смотры техники коммерческих перевозчиков и заставить их сделать это?
Мне непонятно, почему слишком много автобусов буквально торчат по 5-7 минут на остановках с открытыми настежь дверями, вымораживая салон и находящихся в нем пассажиров? И каков роль «ГЛОНАСС» в этом «стоянии»?

И мне совсем непонятно, почему нельзя в периоды сильных морозов, например, ниже минус 30, издать приказ Департамента транспорта и дорожно-благоустроительного комплекса, в котором обязать перевозчиков открывать и закрывать только переднюю и среднюю дверь, и не пользоваться задней? Уверен, люди поймут и такую меру одобрят: ведь ездят же так китайские автобусы, где вообще задней двери нет?

В ближайшее время будут снова проводиться конкурсы на право пассажирских перевозок. Необходимо не искать снова очередные грабли, а обеспечить выход на маршруты таких автобусов и таких перевозчиков, которые были бы способны обеспечить комфортные условия перевозки пассажиров.

Если и дальше все будет продолжаться при полнейшем попустительстве со стороны ответственных органов, точно придется организовывать за счет городского бюджета пункты бесплатной раздачи горячего чая для пассажиров…

• Изображения
• Медиа файлы