Василий Сигарев: «Надо чувствовать чужую боль!»

Новосибирск стал одним из немногих городов, где прошла премьера фильма Василия Сигарева «Жить», который недавно получил  Главный приз фестиваля восточноевропейского кино «goEast», а на открытом российском кинофестивале «Кинотавр» взял приз за лучшую режиссуру и приз Гильдии киноведов и кинокритиков. Картину единодушно причислили к списку лучших российских фильмов, появившихся в последние годы. Хотя фильм этот, как принято говорить, «тяжелый». Ведь речь в нем идет о жизни и смерти. Пересказывать сюжет вряд ли есть необходимость  -- это настоящее российское кино, правда, из разряда «не для слабонервных».

Работа над фильмом сопровождалась разными необычными событиями. То костюмеры сознание теряли, то какие-то странные вещи происходили. Картина уже жила сама по себе, а выйти из нее уже никогда не получится – считает сыгравшая одну из главных ролей актриса Яна Троянова. А Василий Сигарев убежден, что картина несмотря на такой сюжет получилась жизнеутверждающая!

Многие и пришли посмотреть этот фильм потому, что снял его еще молодой, но уже «с именем» режиссер: для настоящих любителей кино имя Василия Сигарева – это некий знак качества. В Новосибирске он рассказал, зачем снял это кино:

-- Все-таки фильм сам за себя должен говорить. Там есть какие-то вещи, которые я в жизни встречал, через что-то проходил…  Вообще, идея появилась у меня, когда я в 12 лет увидел женщину, которая потеряла двух детей. Я смотрел на нее и пытался понять, как ей жить дальше. Что будет в ее жизни происходить?  Этот вопрос меня не покидал….

Смерть не может существовать без жизни: это какой-то венец жизни, неотъемлемая ее часть. Поэтому, фильм все-таки о жизни, потому что сама по себе смерть неинтересна. Она не может быть трагедией – должна обязательно остаться какая-то жизнь! 

Для зрителей этот фильм о том, что существует помимо своего еще и чужое горе. На него мы обычно пытаемся закрывать глаза и не реагировать, но оно есть! И если мы будем его каким-то образом замечать, то людям, которые это горе проживают, будет чуть-чуть легче. Если мы не будем отворачиваться и отводить глаза…  Для того и существует искусство, чтобы какие-то обыденные вещи – газетные, может быть – превратить в какую-то силу, которую дает человеку наша история, наша трагедия.

Принимали фильм по-разному. Европейцы в скорби не такие, как мы – они холодные. Чтобы достучаться до них, нужно, наверное, не лопатой бить, а атомной бомбой! В Роттердаме было четыре показа; на одном бабушке стало плохо – ее выводили ползала – она медленно выходила… На следующий день я стоял у зала – сплошные пенсионеры туда перлись… Я говорил: куда вы идете? Почитайте сначала про что  кино! Но они пришли и как-то так достойно выдержали. Видимо, та бабушка была русской…

Разница в том, что мы способны чувствовать чужую боль, а они как-то уже разучились. Может быть, и не умели…Вообще, все европейское кино для меня какое-то холодноватое. 

В жизни никто не старается вот эти вещи глубоко понять, почувствовать. Но для того и существует искусство, чтобы показать, что там есть глубина всего. Есть бесконечная трагедия… Допустим, история Анны Карениной, которую Толстой прочитал в газете – о том, как женщина бросилась под поезд. Но он сделал из этого  произведение искусства. Если женщина бросилась под поезд, то это не значит, что ничего интересного в этом нет. Там есть огромная жизнь! Даже если она началась  с прочтения всего лишь заметки… Российское искусство – оно вот такое! У нас нет других образчиков жанра; мы – страдающий народ.

Изменить жизнь можно в том случае, если показать все это до конца. Что бывает там…  Вот это нивелирование смерти – американское кино, наше кино – где человека убивают:  показываем это и  тут же забываем про этого персонажа. Через две секунды… И что в итоге мы имеем потом?! Особенно в Америке, где люди стреляют друг в друга. Они видели это в кино, и там это же не страшно. А если человек увидит, что смерть по-настоящему велика, и у нее есть вот это величие…

Самая запретная тема – совершить грех какой-то. А мы никакого греха не совершили! И страшно нам как авторам быть не должно. Мы к смерти там относимся уважительно. Мы над ней не стебаемся.

• Изображения
• Медиа файлы