Александр Кисельников: «Сегодня Сибирь теряет свои позиции»

Совсем недавно  издательский дом  «Историческое наследие Сибири» выпустил книгу руководителя Новосибирского областного комитета государственной статистики Александра Кисельникова «Новейшая история России. 1985-2011. Записки современника».

Книга вызвала большой резонанс, и каждому, кто хотел бы разобраться в причинах того, что с нами происходило в последние 20 лет, прочитать ее будет весьма полезно. В Клубе главных редакторов при Доме журналиста, где состоялась встреча с государственным советником РФ 2-го класса, заслуженным экономистом РФ и  доктором экономических наук Александром Кисельниковым, разговор  начался с книги, а потом, естественно, зашел «за жизнь»…

                                      Концентрация правды

 Я написал эту книгу потому, что хотелось сделать что-то полезное. Материал у меня накопился большой: я всегда активно занимался аналитической работой, читал лекции, выступал в печати. Когда исполнилось 20 лет распада СССР, я написал небольшую -- не книгу даже, а брошюру. Она вышла тиражом в 200 экземпляров под названием «Оптимистическая трагедия России. События 1985 – 2008 годов глазами очевидца». В ней огромное количество событий было сжато до небольшого текста. Как экономист, как эксперт, я старался отобрать, действительно, самые важные события.

 Эта книжка на тех, кому я давал ее почитать, произвела сильное впечатление. События развивались дальше, и я захотел ее дописать. Мне не хочется, чтобы кто-то сказал: а где вы были, когда страну дважды разваливали?! И я написал новую книгу примерно за год. Работал я не за гонорар, и издательство тоже не искало здесь коммерческой выгоды.

 Здесь – концентрация правды! Я писал ведь и о вещах неочевидных… Писал не только как экономист, но и как специалист по системе управления. А статистика помогла сделать мои аргументы более убедительными. Излагать материал я старался человеческим языком, используя специальную терминологию по минимуму. В книге много цитат: Достоевский, Пушкин, Маяковский, но и наши геополитические противники тоже есть…

                                   Сибирь теряет позиции

 Сибирь в широком смысле теряет свои позиции. Дело в том, что все прежние инструменты ускоренного развития прекращены государством, но объективно удорожающие факторы никуда ведь не делись: климат, расстояния, холода…  А преимущества были! Велик был удельный вес капиталовложений, направленных на реализацию крупных инвестиционных проектов, которые, как правило, были более высокими по технико-экономическим показателям. Например, если строили Красноярскую ГЭС, то она была лучшей в мире, алюминиевый завод – тоже! Если строили жилье, то оно было лучше, чем где-нибудь в Брянске 30 лет назад. А раз эти проекты прекратились, то идет откат, развал.

                                 Сценарий для нас написали…

 Существуют альтернативные взгляды на наше будущее.  Есть, например, известная книга «Сибирское проклятие, или как советские плановики хотели заморозить Россию».  В 2007 году появился перевод на русском, а издана она была в Бруклинском университете. Рецензентами были большие любители нашей страны – Бжезинский и Джеффри Сакс…

 Какая идея тут главная? Да, нечего здесь делать, ребята – пора отваливать! Достаточно одной четверти из тех, кто здесь есть. Для Новосибирска хватит и 400 тысяч… Потому как не нужно ничего производить и перерабатывать – достаточно Транссиба и добывающей промышленности. Кто-то сегодня уже вписался в этот норматив. Чукотка, например.  А что это означает? А означает это что-то вроде нейтронной бомбы! Мы уходим с Чукотки, а там ведь Билибинская АЭС, аэродромы, которые нам обеспечивают ассиметричный ответ, огромное количество полезных ископаемых, в том числе, урана и олова. На Сахалине и Камчатке уже половина населения осталась.

 В регионах, о которых говорю, я побывал. В Петропавловске-Камчатском стоит великолепный четырехэтажный вокзал. Сейчас он заброшен, рейсов тоже нет… А на Курилы, если вы к примеру работу там получили, не добраться, так как нет пассажирского сообщения.

Так вот, такие авторы, как те, о которых я рассказал, случайно ничего не делают! Есть установка, потом идет обработка , а дальше и другие подключаются.  Идеи разные возникают… Например: если мы вам заплатим по 1500 долларов, вы не будете против какой-то там азиатской конфедерации и далее в том же духе.  И ведь все эти вещи давно известны.

                                Стратегия – слово хорошее, но…

 Название программе «Сибирь» дал академик Гурий Иванович Марчук. Он вкладывал в это понятие чисто научный смысл.  Но потом термин стали использовать некритично к региону, что совершенно неправильно.  Программно-целевой подход чем-то похож на принцип «ведущего звена» у Ленина.  Но возможно ли ускорить развитие Сибири в широком смысле: СФО и ДФО? Это же 13 млн. кв.км. – и это больше, чем США или Китай! Невозможно! И никогда такая задача не ставилась. Та что, это – чистая фразеология.

 В последнее время изменили слова и стали называть это стратегией. Более адекватное название.  Но посмотрим, как меняются концептуальные установки? Первоначально развитие Сибири шло ускоренным темпом, начиная с момента присоединения ее к России. Сначала шли путем экспансии и за сто лет дошли до Аляски. Потом развивали сельское хозяйство. И всегда темпы были выше, чем в Европейской части России.

 Вспомните советский период, когда говорили об основном противоречии производительных сил: основные природные богатства находятся на востоке, а кадровый и инфраструктурный потенциал сосредоточен на западе. В 1913 году только 2% российской промышленности находилось в Сибири, но вся советская эпоха работала на то, чтобы увеличить эту пропорцию.  И это удалось: в 1985 году доля Сибири достигла 25%!  В значительной степени это было достигнуто благодаря нефтегазовому комплексу, но до того были еще Кузбасс, Урало-Кузнецкий комбинат, и такая программа как сверхмагистрализация железных дорог.

 Были две концепции: одна предлагала покрыть квадратно-гнездовым методом всю территорию страны железными дорогами, а другая настаивала на необходимости сконцентрировать грузопоток на ограниченном количестве магистралей.  Вторая концепция победила. И в итоге Транссииб в отдельные десятилетия перевозил до 10% мировых и 25% советских грузоперевозок по железным дорогам. Мы были великой железнодорожной державой!

 Самым напряженным участком в мире был участок Омск-Новосибирск. А почему мы начали строить БАМ? Потому что Транссиб уперся в предел пропускной способности.  Нужно было или строить третий путь или делать новую линию, ведь грузопоток между Центральной Россией и Дальним Востоком рос на 3% в год. Тезис ускоренного развития Сибири продолжал реализовываться, и делалось это с помощью программно-целевого подхода. Последний раз этот тезис был официально поддержан на уровне политбюро в 1985 году.

 Для Сибири главными были геологи (у нас была самая мощная в мире геологоразведка) и экономисты. Вся территория страны была разбита на 10 точек; СО РАН отвечало за две точки – Западносибирский и Восточносибирский экономический районы.  В чем был смысл? Нужно все изучить, чтобы не ошибиться! Что развивать: добычу на шельфе или робототехнику?  Эти ключевые моменты изучались. И сделать такую глупость – Сколково в картофельном поле – это было исключено. И в этот период говорилось, что Сибирь должна развиваться с темпом на четверть больше, чем в среднем по стране! Это – первое. А второе – плохо, когда мы вывозим необработанное сырье – нужно его перерабатывать. Естественное разделение труда: на севере добываем, а на юге вдоль Транссиба, где сосредоточено 80% сибирского населения, перерабатываем…

 Политбюро решение приняло, но оно уже не выполнялось потому, что советская система рушилась, и капитальных вложений не было. 1985 год стал переломным. Здесь было несколько ключевых  моментов. Война в Афганистане обходилась в 8 млрд. долларов ежегодно. Началась антиалкогольная кампания – значит, минус акцизы. Ну, и самое главное, падение цены на нефть.

 Что нам помешало? Помешали идеологические догмы. Что надо было сделать? Надо было зажать потребление, остановить некоторые проекты, помощь каким-то странам и переждать. А поступили совсем по-другому: деньги напечатали… В результате возник страшный дефицит всего и вся – обвинили в этом социализм и все развалили.

 Сибирь начала резко сдавать свои позиции, а к 1995 году мнгновенно все стали уступать Москве – начались процессы перетягивания финансовых ресурсов туда. Появились другие лозунги – речь зашла о «локомотивах роста». Уже не говорилось об ускоренном развитии всей Сибири, а только об отдельных проектах, которые якобы все потянут за собой… Но недолго это продолжалось, и дальше возник лозунг частно-государственного партнерства. Я в одной из статей назвал это АОЗТ «Волки и овцы»… Ничего из этого не вышло.

                                             Про неравенство и ренту

 Остается вопрос о ренте. Экономисты говорят о том, что нужно ее перераспределять в пользу Сибири, а не вывозить куда-нибудь на Багамские острова или на Рублевку. Не нужно складывать в кубышку, а нужно создавать новые рабочие места! Я спрашивал академика Сергея Глазьева еще до аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, сколько оттуда вывозится ренты. По его оценке сумма составляет 2,2 млрд. рублей… И если вопрос о ренте не трогать, то дальше можно все, что угодно обсуждать, ни в чем себе не отказывая. Но зачем?!

 И нужно бороться с неравенством. Официальные цифры говорят о разрыве в уровне доходов в 15-17 раз. Но вот президента Белоруссии Александра Лукашенко стали российские журналисты спрашивать, почему в стране такая маленькая зарплата? И он ответил, что она в 1,5-2 раза меньше, чем в России, но и неравенство в Белоруссии составляет 3:1, а не 30:1 как в России.  Есть и такие оценки… Если проблема неравенства не будет решена, и мы будем делать вид, что мы ее оставляем за скобками, то какое же будущее нас ждет? В Швеции разрыв – 4:1, в Америке – 9:1. А у нас, в социальном государстве, неравенство такое, какого нет нигде в мире…

                                                        Как все рухнуло…

 У Новосибирской области было пять определяющих специализаций: оборонный комплекс, гражданское машиностроение, наука, транспорт и сельское хозяйство. Шоковый удар население больше ассоциирует с тем, что исчезли сбережения на сберкнижках. Но был еще более тяжелый удар: индекс потребительских цен за 1992 год вырос в 26 раз. На сельхозпродукцию рост цен составил три раза, а у монополистов скачок был в 50 раз! У оборонщиков же цены вообще не выросли потому, что они не имели права продавать свою продукцию. Большинство оборонщиков ведь не производят готовую продукцию, а только запасные части. Да и кому еще эта продукция сама по себе нужна кроме вражеских разведок? И если Чкаловский завод производил самолеты, то продавать их он не мог по простой причине: секретность!

 Егор Тимурович Гайдар сказал в те годы, что не надо покупать вооружение за Уралом… И выполнялось это его наследие! А ведь Чкаловский завод имел численность до 28 тысяч работающих; за год его производственная программа составляла сто «СУ-24». Они за 9 месяцев могли произвести продукции на сумму больше, чем составлял консолидированный бюджет Новосибирской области.

 Западный жилмассив  -- это же для цепочки оборонных заводов, главными из которых были «Сибсельмаш» и «Сибтекстильмаш».  Это десятки тысяч рабочих мест. Метро было «пробито» под улицу Станционная потому, что это по аналогии с Силиконовой долиной в Калифорнии Машиностроительная долина Западной Сибири.  40% машиностроения Западной Сибири – это Новосибирск! А поскольку все было сделано в соответствии со стратегическими задачами и не соответствовало рыночным предпосылкам, то первым оно и рухнуло.

 Ситуация с селом другая: мы тогда уперлись в ограниченный платежеспособный спрос.  Крестьяне вовсе не по доброте своей душевной не повышали цены – просто покупательной способности не было… Гражданское же машиностроение рухнуло, поскольку в Сибири невыгодно держать трудоемкое производство. Рухнуло тогда все, кроме транспорта, а дальше уже началась агония.      

                             Можно ли восстановить оборонку?

 Очень сложно восстановить этот комплекс! Но ведь в начале первых пятилеток в основном безграмотное население, никакими особыми навыками не обладавшее,  в несусветно короткие сроки смогло выполнить сложнейшую задачу! Потому, что воля была! Английский журналист писал о строительстве Магнитки, что он видел стройку в чистом поле, а через несколько месяцев был просто поражен увиденным…  Значит, все возможно!

 Другое дело, что нужно говорить и о демографии. В 1917 году средний возраст населения у нас был 15 лет, а сейчас -- 39. Чувствуете разницу…  Пропорция между старыми и молодыми изменилась – сейчас уже на 30% больше лиц пенсионного возраста.  Так что задача восстановления оборонного комплекса очень сложная, но другого выхода у нас просто нет. В рамках рыночной, тем более открытой экономики, это сделать невозможно потому, что это – номенклатурное производство.  Если взять средний завод, такой как «Экран», то в советское время, когда он работал на полную программу, имел 5000 поставщиков. Кто из нынешних «эффективных менеджеров» в состоянии сегодня такую махину спроектировать?

 У нас открываются производства, которые называют заводами, но это не многономенклатурное производство. А чтобы производство было рентабельным, нужен еще и масштаб. Для некоторых изделий минимальный масштаб был 250 миллионов человек – весь Советский Союз. Ну, а если вы два самолета в год выпускаете, то понятно, что они будут неконкурентоспособными.  Можно их, конечно, сделать, но тогда разорим бюджет, и что-то другое рухнет. Через все это прорываться трудно, но у нас в стране много умных  людей.

 Союз прорывался по всем направлениям, мы делали все от шнурков до космических кораблей, сейчас не можем, но и американцы это не могут. Значит, нужно где-то прорываться на широкий рынок, а где-то начинать с себя. Посмотрите, Минский тракторный завод выпускает тракторов в 7 раз больше, чем все российские заводы. Это разве правильно?! А у нас ведь площадь сельхозугодий больше, чем территория Франции. Ясно, что у нас есть огромный рынок всего спектра сельскохозяйственного машиностроения. Если мы сделаем нормальную машину, а возможно в кооперации с Белоруссией и Казахстаном, то перспективы есть огромные.  И оборонку, естественно, поднимать нам самим. Одежду, допустим, можно в Китае сшить, но критические вещи мы можем делать только у себя.

                                           Для кого жилье?

 Есть успехи, если понимать под строительством количественные объемы ввода. Четыре года подряд в Новосибирске сдается более одного миллиона квадратных метров жилья. Это больше, чем в советское время. В Новосибирской области цифра – 1,5 млн.кв.м. Мы входим в семерку лидеров по России – это, действительно, большой успех. Но, когда я недавно выступал на «круглом столе», то сказал: Хороший показатель! Но кто, Владимир Филиппович, в этом жилье жить будет?  Ведь сколько пустых квартир. Огромное количество жилья куплено инвесторами.

 С точки зрения денег это лучше, чем упереть в оффшорные зоны  или строить коттеджи на Кипре, потому что не утащишь! Но с точки зрения материальных ресурсов это плохо: здесь цемент, металл, а у нас инфраструктура разваливается, дорог нет. Это плохо! Мы же не хотим, чтобы  у нас опять появились коммуналки – в этих красивых домах. Нужно строить, соизмеряя с рабочими местами, с инфраструктурой.

                          Город для жителей или для инвесторов?

 Новосибирску нужно определиться: для третьего города России полтора миллиона – это хорошо или плохо? Ведь это нашими предшественниками были созданы инфраструктурные заделы, благодаря которым Новосибирск живет. Построены очистные сооружения в Кудряшах – если бы этого не было, ничего бы у нас сегодня не строилось.  В развитии энергетики, я считаю, выдающуюся роль сыграл руководитель «Новосибирскэнерго» Виталий Георгиевич Томилов.  Он умудрился единственный в стране ввести новый энергоблок – на ТЭЦ-5. За пятилетку такого нигде не вводилось. Он сетевое хозяйство подтянул и разворовать не дал… У нас хорошее водоснабжение. В Челябинске и Свердловске воду из-под  крана пить нельзя. В гостинице так и говорят… Думаю, что и в Омске то же самое. А у нас можно воду пить!

 Но ведь сейчас площадки забивают вставками и получается город не для людей, а для инвесторов. Как Москва…

                                     Область, как индикатор

 Особенность Новосибирской области заключается в том, что она близка к среднероссийским показателям. Даже если посмотреть на итоги выборов у нас и по стране в целом – они почти не отличаются.  То же самое наблюдается по многим другим статистическим моментам.

 Был у нас губернатор, который любил говорить: «Я отвечаю за все!» Но это неправильно даже с точки зрения конституции, потому что есть принцип разделения властей. И за все отвечать просто противозаконно… Кроме того, совершенно очевидно, что это невозможно! И если взять всю совокупность возможностей, то мы увидим, что они все-таки не здесь, а наверху…

Допустим, все капиталовложения городского бюджета Новосибирска составляют 8 миллиардов в год. Но ни наш горсовет, ни даже мэр не принимают «долгоиграющие» вещи – это делается за пределами нашей области. Поэтому, колебания в основных социально-экономических показателях идут у нас почти синхронно с общероссийскими.

• Изображения
• Медиа файлы