Есть большая проблема: кому достанется Сибирь?

Согласно произнесенным в XVIII веке и растиражированным бесчисленное множество раз словам Михаила Ломоносова, Россия будет прирастать Сибирью. Но в начале XXI века все более актуальным становится другое суждение с прямо противоположным смыслом – а именно, что Сибирью и Дальним Востоком Россия начнет убывать. И если ничего не изменится, то однажды это может стать реальностью.

Обратный процесс

Сегодня на территории Сибири и Дальнего Востока живет всего около 26 млн. человек. А между тем эти земли занимают 70% территории России. Со времени похода Ермака происходило освоение Сибири и Дальнего Востока, и население в этих регионах неуклонно увеличивалось. В Сибири за ХХ век оно возросло примерно в девять раз. Но с 90-х годов ХХ века пошел обратный процесс. Если за период, прошедший после предыдущей переписи 1989 года, россиян в целом стало меньше на 1,2%, то в Сибирском федеральном округе – почти на 5%, а в Дальневосточном округе – на 16%.

Что касается Дальнего Востока, то с 1900 года по 1990-й численность его населения постоянно росла, и скорость этого роста составляла в среднем 80 тыс. человек в год. И параллельно с этим росли экономика края и уровень жизни населения. В результате к 1991 году размер реальных доходов населения на Дальнем Востоке (вместе с Якутией) составлял примерно 135% по сравнению со среднефедеральным показателем.

Следующие 15 лет ознаменовались падением всех показателей. Численность населения сокращалась со скоростью до 100 тыс. человек в год. И одновременно шла вниз экономика Дальнего Востока. И хотя после 2000 года наблюдается экономический рост, но если ситуацию сравнивать со среднефедеральными значениями, то отставание экономики Дальнего Востока продолжает увеличиваться. Достаточно сказать, что на сегодняшний день уровень реальных доходов населения на Дальнем Востоке составляет по отношению к среднему по стране примерно 96–98%.

Вот так и получилось, что в 1991 году в границах современного Сибирского федерального округа жило около 22 млн. человек, а сейчас – 19 с небольшим миллионов. А к концу 2025 года, по прогнозу Росстата, останется только 17,6 млн. То есть по сравнению с 1991 годом жителей станет меньше на 4 с лишним миллиона, или почти на 20%!

К тому же весьма неблагополучной станет возрастная структура населения, так как обжитые сибирские места покидает наиболее активная его часть. По уровню рождаемости и по уровню смертности на 1 тыс. человек регион выглядит, в общем, не хуже других территорий, а вот что касается среднемесячной зарплаты, то ситуация тяжелая. В силу климатических условий расходы на потребляемую энергию и стоимость услуг здесь примерно в 1,8 раза выше, чем в европейской части страны. А вот заработная плата в Центральном и Северо-Западном районах на 20–30% выше, чем в Сибирском федеральном округе. Отсюда и миграционные потоки.

Например, в 2004 году из Сибирского федерального округа эмигрировали 18 человек на каждые 10 тыс. жителей. Еще хуже ситуация в Дальневосточном округе. Там были годы, когда из 10 тыс. уезжали от 130 до 190 человек. В последние годы эта величина стала меньше – от 30 до 36 человек, но она тоже страшная. К тому же сибиряки значительно меньше рожают детей, чем их умирает, – в итоге мы имеем минус пять человек на тысячу жителей.

Мало того, что на таком огромном пространстве живет мизерное количество людей. Они еще и распределены крайне неравномерно. Сибирский федеральный округ – это более 30% территории России, и живут в нем 19 с небольшим миллионов человек. Если найти на карте центр Сибири – Новосибирск и ножкой циркуля провести круг радиусом 300 км, то оказывается, что из этих 19 млн. – 12 сосредоточены именно на этом небольшом по местным меркам пространстве. Неудивительно, что плотность населения в округе всего 3,8 человека на 1 кв. км!

Миграция нам не поможет

Расчет на то, что баланс населения может быть улучшен благодаря миграции из других государств, в первую очередь СНГ, себя не оправдывает. Пока репатрианты предпочитают селиться в южных и центральных районах России. Доля Дальнего Востока, например, в миграционном приросте России из бывших союзных республик составила 1,3%, а пограничных районов (Приморский и Хабаровский края, Еврейская автономная область, Амурская область) – всего 1%.

Развитие восточных районов возможно путем привлечения рабочей силы из соседних государств – главным образом Китая. Но иммиграция из соседних государств должна быть строго дозированной и контролируемой.

Продуманная комплексная программа по развитию Дальнего Востока и Восточной Сибири необходима и по геополитическим соображениям. В прилегающих трех провинциях Китая живет 100 млн. человек при численности населения российского Дальнего Востока в 5 млн. человек. При продолжении оттока населения из этого региона России образуется «вакуум», а пустоты всегда так или иначе заполняются, особенно при давлении окружающей среды.

Сначала в Сибирь бежали от бедности, потом туда ехали за богатством (в советские времена это называлось «поехать за длинным рублем»). А вот какой смысл ехать мигрантам в нынешнюю Сибирь – непонятно. Осваивать Сибирь и Дальний Восток – это в первую очередь мужское дело. Но мужчинам нужны хорошие заработки. Обследования же показывают, что более 60% сибиряков не в состоянии позволить себе покупку даже крайне необходимых лекарств. В сложившихся условиях все попытки решить демографическую проблему отдельными разрозненными мероприятиями по стимулированию рождаемости или изменению миграционных потоков заранее обречены на провал. Они могут лишь несколько сгладить отдельные шероховатости, не меняя картину в целом.

По расчетам ученых, только для компенсации последствий сурового климата уровень жизни у сибиряков должен быть как минимум на 20% выше, чем у жителей европейской части страны. Сейчас же уровень жизни сибирского населения отстает от показателей Центрального федерального округа более чем в 1,8 раза. То есть в Сибири живут почти в два раза хуже, чем в Центральной России. Зачем же туда ехать? За бедностью?

Какая Сибирь нам нужна

Сибирь – природная кладовая. Но для того чтобы осваивать эту кладовую, на самом деле требуется не более 5 млн. человек вместе с семьями. И если страна будет оттуда брать только сырье – нефть, газ, лес – и рассматривать регион лишь как сырьевой придаток, то 19 млн. сибиряков и 6 с небольшим млн. жителей Дальнего Востока не нужны.

Пока же дело идет именно к такой модели. Ни один регион России, кроме Южного федерального округа, не имеет такого уровня безработицы, как Сибирский и Дальневосточный федеральные округа. В Дальневосточном – это 9%, в Сибирском – 10%. В приграничных с Китаем районах живут почти 5,5 млн. человек. И там происходит процесс деиндустриализации. А с китайской стороны приграничные поселения за последние 20 лет превратились из деревень и поселочков в процветающие города. Какими это вызвано причинами? Приграничная торговля дает им доходы, которые они используют для своего развития. Но возникает вопрос: а почему выгоды от нее получают только китайцы?

Ответ, считает директор Института экономических исследований Дальневосточного отделения РАН Павел Минакир, в экономических институтах, в пресловутой системе разделения между Центром и регионом доходов от той же самой приграничной торговли. Но разве что-то нам мешает изменить пропорцию этого дележа? Может быть, стоит попробовать это сделать и посмотреть, что из этого получится.

Какая продукция должна производиться в Сибири? И по какой цене? Тяжелейшая проблема – гигантские транспортные плечи: 2 тыс. км на запад и 2 тыс. км на восток. Значит, в Сибири должна выпускаться продукция с высокой добавленной стоимостью, продукция глубокой переработки. Другое производство, кроме добычи сырья, рентабельным не будет.
Сегодня даже северными надбавками людей в Сибирь и на Дальнем Востоке не привлечешь. Главное – это наличие высокооплачиваемых рабочих мест. А они могут появиться только на базе высокотехнологичных производств.

Дальний Восток превращается в так называемый инфраструктурный канал для содействия экспорту природных ресурсов России в страны Восточной и Северо-Восточной Азии. Дискутировать по поводу того, хорошо это или плохо – вывозить природные ресурсы, представляется бессодержательным. Если есть природные ресурсы – их надо использовать, уверен Павел Минакир.

По нашу сторону границы природные ресурсы огромны, а население в дефиците. По ту сторону ее, на большом протяжении, картина прямо противоположная. Тревожно. Фото с

Но как сделать так, чтобы этот «инфраструктурный канал» работал на развитие самого Дальнего Востока? В южной его части можно было бы создать так называемый индустриальный сервисный пояс, который опирался бы на имеющуюся инфраструктуру, на уже готовые промышленные узлы в районах Хабаровска, Владивостока, Находки, Благовещенска, Комсомольска-на-Амуре, Ванина и Советской Гавани. В его пределах могли бы быть созданы производства по частичной переработке как экспортных, так и импортных потоков, проходящих через Дальний Восток, – чтобы «отжимать» для Дальнего Востока часть добавленной стоимости.

А председатель Приморской ТПП Владимир Брежнев считает, что нужно создавать крупные производства по переработке углеводорода, древесины, рыбы с выходом на конечный продукт, размещая их с учетом действующих транспортных узлов, тем самым уменьшая до минимума расходы на доставку продукции.

В связи с этим надо решиться на беспрецедентные шаги в развитии региональной экономики, в том числе на принятие неординарных мер по социально-экономическому развитию Дальний Восток, приступить к реализации широкомасштабных проектов, включая формирование «восточной Силиконовой долины».

Глубокая переработка

Есть ли возможность переломить эту ситуацию? Да, есть, уверен директор Института геологии нефти и газа Сибирского отделения РАН, академик Алексей Конторович. Сегодня в нефтегазодобывающих районах – например, в Ямало-Ненецком автономном округе – непрерывно растет положительный миграционный поток. В это отнюдь не самое приятное на Земле место прибывает по 50–70 человек на 10 тыс. жителей. Коэффициент смертности там ниже, чем в целом по округу, и самый высокий коэффициент рождаемости – 14 человек на 1 тыс. человек. В Ханты-Мансийском автономном округе такая же ситуация. А вот в Кемеровской области – главном производителе угля в России – положение хуже, численность населения там падает. Из-за небольшой зарплаты.

Этот пример демонстрирует: если мы будем развивать Восточно-Сибирский нефтегазовый комплекс, то возникнут возможности для резкого улучшения уровня жизни населения. Строительство нефтепровода Восточная Сибирь – Тихий океан как раз создает такие предпосылки. А ведь на Севере имеется огромное количество месторождений, которые не осваиваются, – в частности, крупнейшее в мире месторождение калийных солей.

Но при этом надо тщательно относиться к размещению предприятий нефтепереработки, газопереработки и газохимии. Восточносибирский газ – это уникальное сырье для развития газохимии. А по производству продуктов переработки природного газа наше место в мировом списке – в пятом-шестом десятке. Если начнем экспортировать непереработанный газ в Китай или в другие страны, то они разовьют эту промышленность немедленно, а мы потеряем последнюю возможность поднять экономику восточных регионов.

Необходимо как можно быстрее приступить к составлению национальной программы подъема экономики этих районов и подъема уровня жизни в них, тогда проблема демографии решится как благодаря увеличению рождаемости, так и из-за поворота миграционного потока в обратную сторону. И чем больше будем затягивать решение этого вопроса и отделываться одними лишь разговорами, тем труднее будет изменить ситуацию на противоположную.

* * *

У нас за годы реформ изменился подход к эффективности. Эффективность понимается исключительно с точки зрения отдельной корпорации: отдельной фирмы, отдельно взятого изолированного проекта. Так можно подходить к созданию сапожной мастерской.

К развитию инфраструктуры так подходить нельзя, потому что инфраструктура приносит прибыль не сама по себе. Она целесообразна за счет совокупного кумулятивного эффекта, за счет развития экономики, в том числе не связанных с ней непосредственно отраслей.

Классический пример: первая очередь Транссиба окупилась в начале 30-х годов, а до этого она приносила одни убытки. Если забыть о совокупном воздействии Транссиба на российскую экономику, на сибирскую экономику, то получается, что ее и строить не надо было. А у нас сейчас о совокупном эффекте забывают напрочь.

Для России освоение и тем самым сохранение в своем составе Сибири и Дальнего Востока должно стать главным политическим и экономическим проектом первой половины текущего столетия. Конечно, в том случае если в наших планах нет намерения потерять большую часть территории. Разумеется, это потребует огромных вложений. Но деньги в стране есть. Вот только куда и на что они расходуются? Страна трещит по швам, а мы не желаем тратиться на то, чтобы этот шов окончательно не расползся. Как там говорил Талейран: это не преступление, это хуже, это ошибка...

• Изображения
• Медиа файлы