Конфликт вокруг руководства Гуманитарного института НГУ

Один из участников противостояния – доктор исторических наук, эксперт РАН, профессор Владислав Кокоулин – предложил редакции Academ.info готовый текст интервью с ним. Прочитав текст, несколько дней думали, публиковать ли нет. Учитывая специфику предложенного материала, публикуем его в авторской редакции. Составьте свое мнение. Предлагаем стороне профессора Зуева опубликовать у нас его ответ.

«Студентам НГУ рассказывают про «плохого Путина»

Весной этого года в Новосибирском государственном университете случилась неприятная история. Известный ученый, доктор исторических наук, эксперт РАН, профессор Владислав Кокоулин был вынужден покинуть университет в результате конфликта с директором Гуманитарного института НГУ, Андреем Зуевым. История эта получила широкий резонанс. Многие новосибирские ученые, общественные и религиозные организации выступили в поддержку преподавателя, пришедшегося «не ко двору» чиновнику от образования. Студенты нескольких факультетов записали видео-обращение с требованием оставить им любимого преподавателя (случай беспрецедентный в истории университета). Но всё оказалось напрасным. Ниже мы публикуем интервью Владислава Кокоулина, в котором он рассказывает о сути произошедшего.

- Владислав Геннадьевич, расскажите о своем конфликте с руководством НГУ. Из-за чего все началось?

- Никакого конфликта с руководством университета у меня не было и нет. Но у меня был и есть конфликт с директором Гуманитарного института в структуре НГУ, Андреем Зуевым. Я изначально являлся противником его назначения. Зуев уже занимал в 1998– 2003 годах должность декана Гуманитарного факультета и был снят приказом ректора университета. О причинах такого решения публично не говорилось, но для профессорско-преподавательского состава, да и для многих студентов неожиданностью это решение не стало.

При Зуеве факультет начал сдавать позиции. Демонстративно ушел из университета блестящий историк и преподаватель, академик Николай Покровский. Это был тяжелейший удар, поскольку ученых-историков, равных Покровскому, в университете не было. Оставался еще костяк профессорско-преподавательского состава, сложившийся до Зуева. Но влияние этого авторитетного научного сообщества на политику деканата неуклонно падало. На первый план выдвигались лица, не имевшие серьезных научных заслуг (и даже научных степеней), но лично преданные Андрею Сергеевичу. А потом произошла история, которая меня просто потрясла…

- Что за история?

- В 2000 г. умер Михаил Иосифович Рижский, человек-легенда, полиглот, специалист по Древнему Востоку, выполнивший новые оригинальные переводы с древнееврейского языка нескольких книг Ветхого Завета. Долгое время Рижский не имел возможности опубликовать свои лучшие работы, поскольку в Советском Союзе изучение Библии не приветствовалось. В конце 80-х и в 90-е годы ситуация изменилась и вышли в свет четыре его книги. Но вот последняя, уже готовая к печати весной 2000 года, так и не увидела свет. И виноват в этом как раз г-н Зуев.

Михаил Иосифович пригласил меня быть редактором перевода и научного комментария «Книги Экклезиаста», опубликованной в 1995 году. Он оказался доволен моей технической помощью и предложил сотрудничество в подготовке перевода и научного комментария «Книги пророка Даниила». Весной 2000 года работа была окончена и готова к печати. Но в августе Михаила Иосифовича не стало. Книгу можно было издать, но оказалось, что не оформлен заказ на издание, казалось бы, простая формальность. Деканом в это время был как раз Зуев, и мне было сказано, что «не будем тратить деньги на всякие научно-популярные книжонки». Я понял тогда, что для этого человека нет вообще ничего святого, ведь Михаил Иосифович («папа Рижский», как его все называли) был поистине душой Гуманитарного факультета НГУ с момента его основания. Ответ был, образно говоря, плевком в душу…

- В 2016 году Андрей Зуев был назначен директором вновь образованного Гуманитарного института в составе НГУ. Чем, по вашему мнению, было обусловлено это кадровое решение?

- В том-то и дело, что «назначен»! Если бы директора института не назначали, а избирали, то господин Зуев не имел бы никаких шансов. Его предыдущее «правление» было слишком хорошо памятно всем. На мой взгляд, кадровое решение ректора было продиктовано некоторой растерянностью: гуманитарных факультетов стало слишком много, а показатели их работы снизились, что тянуло вниз и показатели НГУ в целом. Надо было что-то делать, но что именно – руководству университета, в котором традиционно преобладают «технари», было не вполне понятно. Доверились мнению авторитетного человека, для которого Зуев на тот момент был просто удобной фигурой…

- Но ведь Андрей Зуев уже несколько лет занимал должность первого проректора Сибирского института управления (филиал РАНХиГС). Получается, что он согласился перейти на менее престижную должность?

- Если верить преподавателям Сибирского института управления, то бывший первый проректор оставил по себе недобрую память. Сразу после его ухода разразился какой-то скандал, связанный с финансовыми злоупотреблениями и повлекший внутреннее расследование, но окончившийся, как водится, ничем. В таком контексте переход Зуева в НГУ больше напоминает бегство, чем добровольное решение.

- Чем непосредственно был вызван ваш конфликт с директором Гуманитарного института?

Смотря, что называть конфликтом. Вскоре после своего назначения Андрей Сергеевич изложил нам свою программу развития Гуманитарного института. Мне она показалась, мягко говоря, «куцей» и смехотворной. Было ясно, что эта «программа» написана впопыхах, «на коленке». Я тогда же публично ее раскритиковал и «на пальцах» объяснил, что никакого развития на такой интеллектуально убогой основе мы не добьемся. Можно ли конструктивную критику назвать конфликтом? С точки зрения Зуева, наверное, да.

Теперь я с горечью убеждаюсь в том, что мои прогнозы оказались верными. Если взглянуть на рейтинги НГУ, то можно увидеть, что в физико-математических и естественнонаучных направлениях университет по-прежнему добивается высоких результатов. Однако суммарные рейтинги университета выглядят заметно хуже. Это особенно бросается в глаза при сравнении с Томским университетом. Так, сравним показатели НГУ и ТГУ в отраслевом рейтинге QS “Искусство и гуманитарные науки”: В 2016 году НГУ и ТГУ отсутствовали в рейтингах; в 2017 году НГУ вышел на 325 место, а ТГУ – на 328. В принципе, одинаковые стартовые показатели для дальнейшего развития. А дальше происходит следующее. В 2018 году НГУ продвигается на 307 место. Казалось бы, неплохой результат. Однако в сравнении с ТГУ, переместившемся сразу на 289 место, результаты НГУ выглядят достаточно скромно. Можно привести и другие примеры.

У обоих университетов равный юридический статус и расположены они в одном регионе, что делает это сравнение вполне корректным. Томский университет находится даже в менее благоприятных условиях, так как расположен географически «на отшибе», да и по численности населения Томск не сравниться с Новосибирском. И, тем не менее, мы видим, что в одних рейтингах ТГУ прямо опережает НГУ, а в других опережает его в темпах роста и, как говориться, «дышит в спину». При более детальном анализе видно, что гуманитарная составляющая и есть та «гиря», которая тянет НГУ вниз. И это при всем том, что научный потенциал Гуманитарного института НГУ по-прежнему остается очень высоким. В чем же дело? Ответ напрашивается сам собой: дело в руководстве.

- Известно, что студенческое сообщество также очень критически отзывалось о деятельности руководителя Гуманитарного института НГУ. Чем это было вызвано?

- Действительно, многие студенты выражали недовольство уровнем и характером преподавания истории отечества на негуманитарных факультетах университета. На встрече с руководством Гуманитарного института они возмущались тем, что их идеологически зомбируют рассказами, какой «Путин плохой». Разумеется, в критическом подходе к прошлому и настоящему нет ничего дурного. На то и существует наука. Однако превращать университетскую кафедру в политическую трибуну, дискредитируя в глазах студентов главу государства не только как политика, но и как личность, на мой взгляд, недопустимо.

К сожалению, это не случайность и не отдельный эпизод, связанный с политическими убеждениями тех или иных преподавателей. Речь идет о принципиальной позиции самого господина Зуева, нашедшей отражение в его научных трудах. Его концепция завоевания Сибири давно привлекает к себе внимание историков и политологов как идеологическое оправдание сепаратистских тенденций и экстремистских настроений в Сибири и на Дальнем Востоке. Не так давно эта концепция была подвергнута резкой и, на мой взгляд, справедливой критике со стороны ученых ведущего российского академического института Истории РАН. Коротко говоря, концепция Зуева сводится к трем утверждениям: Сибирь была завоевана русскими силой оружия, а не путем мирного присоединения; Сибирь была превращена в русскую колонию, аналогичную колониям европейских стран в Азии и Африке; многие территории Дальнего Востока до конца XVIII в. не входили в зону русского влияния.

Что можно сказать по этому поводу? Подавляющее большинство отечественных историков не разделяет концепцию господина Зуева. Но она пользуется большой популярностью за рубежом. И понятно, почему. Если Сибирь была завоевана, а не присоединена, если она была превращена в колонию, то данная «историческая несправедливость» должна быть исправлена. Подводя «научную» базу под националистические и сепаратистские настроения, концепция Зуева, кроме того, дает козырь в руки тем, кто мечтает о расчленении российского Зауралья и Заполярья внешними силами. Ведь, если обширные территории Дальнего Востока не входили в зону русского влияния до конца XVIII века, то, значит, они входили в зону влияния других дальневосточных государств и цивилизаций. А, следовательно, можно задаться вопросом о «восстановлении исторической справедливости», то есть, отторжении этих территорий от России.

Концепция господина Зуев «родилась» в девяностые годы и трудно отделаться от впечатления, что она имела конъюнктурный характер. В последнее время Андрей Сергеевич начал смягчать излишне резкие формулировки, но по сути ничего не изменилось. Я, конечно, далек от мысли, что директор Гуманитарного института сознательно провоцирует студенческую молодежь на выражение политического протеста. Но, на мой взгляд, ответственный руководитель должен четко отделять сферу научных дискуссий от сферы политических дебатов и не допускать превращения университетских аудиторий в политический «Гайд-парк».

- Владислав Геннадьевич, в настоящий момент вы лишены возможности преподавать в НГУ. Будете ли Вы добиваться восстановления своего права преподавать в вузе, где проработали 25 лет?

Безусловно, буду. Фарс, под названием «выборы», который прошел по сценарию господина Зуева и под его режиссурой, должен быть дезавуирован. Его результаты следует отменить и назначить новые выборы, которые должны пройти свободно, без давления и шантажа со стороны директора Гуманитарного института. У меня нет претензий к Ученому Совету НГУ. Большинство членов этого совета были не в курсе внутренних дел гуманитариев и голосовали по доверию. Из тех же, кто был в курсе, многие поддержали мою кандидатуру. Но в том то и дело, что вся процедура выборов на предварительных этапах проходила под беспрецедентным давлением со стороны директора Гуманитарного института. Поэтому я и буду настаивать на отмене результатов выборов в целом».

Профессор Владислав Кокоулин

• Изображения
• Медиа файлы