Игорь Минтусов в Новосибирске. О партиях, поправках и региональном сепаратизме

В Новосибирске побывал известный российский политолог и политический консультант, личный консультант по имиджу Бориса Ельцина в кампании 1996 года, — президент Европейской ассоциации политических консультантов Игорь Минтусов. Он провел ряд рабочих встреч, провел публичную встречу с общественностью. Игорь Минтусов дал тг-каналу «Сибиряк» эксклюзивное интервью.

– Первый вопрос, наверное, самый популярный сегодня у тех, кому в апреле идти голосовать: а почему такая спешка?

– Ну, смотря, что считать спешкой. Я не знаю, чем она вызвана. Нет ответа на этот вопрос! Но, с другой стороны, а зачем тянуть-то? Фактически это будет голосование либо за доверие, либо за недоверие тем предложениям, которые высказал президент. С большой вероятностью результаты голосования определены – президент имеет необходимый минимум доверия среди населения; и зачем тогда растягивать?

– Получается примерно то же самое, как на референдуме о судьбе СССР.

– Не совсем. На референдуме о судьбе Советского Союза были заданы наводящие вопросы. Хотите ли вы жить в свободном, независимом, демократическом, богатом, неделимом Советском Союзе? Ответ «нет» фактически не признавался здесь. А сейчас несколько иначе, и здесь более сложная тема. Но парадокс заключается в том, что голосовать будут оптом, а не в розницу. Например, если вам нравится только одна поправка из десяти, то вы за нее и проголосуете. И остальные также… Результат очевиден.

– Но 20 лет без этого спокойно жили. И вдруг понадобились поправки к конституции…

– Большая часть столичных экспертов не может ответить на вопрос, зачем это понадобилось? При желании голосование можно было бы не проводить. Поэтому, говорить можно только о том, какие поправки внес президент, чтобы на их основе реконструировать в каком направлении будут меняться внутренняя и внешняя политика России в 5-10 ближайших лет. Вот о чем мы можем говорить. Повторюсь, но зачем нужны поправки – вопрос философский. И ответа на него я не вижу.

– Все-таки, речь идет о каких-то косметических вещах или о новом каркасе российской политики?

– В каком-то смысле, это вещи косметические, но они обозначают определенный вектор развития системы. Можно ли проводить такую же политику без изменений в конституции? Можно. Но для аналитиков очень важно понимать, какие будут изменения, ведь им нужно увидеть направление в политике. До того, как в очередной раз возникнет желание кого-то из президентов страны изменить конституцию, исходя из каких-то очевидных или неочевидных предположений.

– Есть мнение, что нынешнюю Госдуму распустят. Вы с этим согласны?

– Я думаю, что никакого смысла распускать Госдуму нет. Я не вижу в этом целесообразности. Полагаю, что она должна доработать свой полный срок. Президент ведь не дает никаких сигналов или знаков, что дума будет распущена. Скорее мы видим знаки противоположные.

– А вот про Совет Федерации у нас словно забыли. Какой способ его формирования кажется вам наиболее правильным?

– На мой взгляд, самой эффективной была система, опробованная в 1993 году – выборы в субъектах федерации. Что отличает нынешний Совет Федерации? То, что в нем собраны такие классические лоббисты интересов государственной власти в регионах. Первый институт – губернатор, второй – законодательное собрание. И сенаторы в этом смысле представляют не избирателей, а именно два эти института со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это дополнительный хороший ресурс для губернатора и заксобрания – я образно говорю – торговать этим местом. То есть, предлагать эту должность за определенные кулуарные договоренности. Например, если какой-то политик договаривается, что он не пойдет на выборы губернатора, а за это гарантированно получит место в Совете Федерации. Такого раньше в верхней палате не было, не было такой синекуры.

Конечно же, нельзя считать, что все члены Совета Федерации бездельники – это не так, но как говорил классик, узок круг этих людей и страшно далеки они от народа…

– Избиратели постоянно критикуют четыре системные партии, имеющие представительство в парламенте, но пятая все никак не появится. Есть такой шанс?

– Система, коль она есть, скорее устраивает, чем не устраивает. Вне всякого сомнения. Но что значит устраивает? Это означает, что данные четыре политические партии отражают так или иначе общественное мнение в настройке политических интересов.

Изменение такой конфигурации может быть связано только с тем, что большинство избирателей окажется непредставленным в Госдуме и тогда это власть обеспокоит. Представьте себе, если четыре партии вместе отражают только 30% мнений избирателей! Тогда остальные 70% избирателей будут его выражать на улицах и площадях! Конечно, власть в этом не заинтересована и ее все устраивает до того момента, пока эти партии охватывают 80% избирателей.

– А как же разговоры о «третьей силе», об альтернативе?

– Идея всегда зависит от конкретной ситуации. Если первая главная партия имеет большой негативный имидж в глазах избирателей, и вторая главная политическая партия – тоже, то избиратель может сказать: чума на оба ваших дома! В такой ситуации он будет голосовать за неведомо кого, поскольку вдруг с ними станет лучше?! Если есть такие предпосылки, когда ни первая, ни вторая партия не устраивают более половины избирателей, то появляется хороший повод для той самой третьей силы.

– Каково будущее «Единой России»? Говорят о ребрендинге партии в скором будущем.

– Должен быть ребрендинг. Должно быть какое-то взаимодействие с ОНФ. В СМИ об этом уже писали. Такой сценарий кажется рабочим. Переименование партии? Не факт. Было бы странно полностью менять название; скорее, оно претерпит изменения: появится еще новое слово или новое словосочетание. Что-то изменится, но ассоциация в названии с ЕР должна остаться. Просто это будет такая «Единая Россия» 2.0.

– Сейчас активно используется экологическая тема, но «зеленые» в России никак не могут стать реальной политической силой. Есть ли у них перспективы?

– Если мы вспомним классическую теорию партий, то они создаются для того, чтобы отражать интересы больших социальных групп, которые находятся внизу. И они хотят иметь своих представителей на более высоком уровне. Партия зеленых – не исключение в этом смысле. Насколько перспективен этот проект? Все зависит от того, как это будет поддерживать население.

Но я вспоминаю опрос, который еще в 90-х мы проводили с нашими французскими коллегами. Мы спрашивали молодежь до 30 лет с высшим образованием, то есть будущую элиту. По всем ценностным шкалам ответы были одинаковы, а вот по шкале экологии нет. Вопрос был такой: готовы ли вы отдавать 10% своей зарплаты на охрану природы во всем мире? 70% молодежи во Франции с этим согласились, а в России столько же не согласились. Экологическое мышление еще не очень развито в России. Но подвижки уже есть, и эта тема может стать мейнстримовской. Мне кажется, что рано или поздно, но это в России случится. Думаю, что электоральная база зеленых медленно, но верно будет расти.

– А вы на молодое поколение надеетесь?

– Очень важную для меня тему вы затронули. Больную… Я регулярно опрашиваю студентов, задаю им такой вопрос: что более важно: родина или истина? И 60% продвинутых и уверенных в себе молодых людей, будущих представителей элиты, говорят, что родина важнее. 20% выбирают истину, а еще 20% готовы менять свое мнение в зависимости от мнения преподавателя. Левада-центр задает похожие вопросы. Поинтересовались у молодежи, нужно ли поддерживать свою страну, даже если она неправа? 48% сказали, что нужно поддерживать и в три раза меньше, что не нужно. Вот, что мы сегодня имеем.

– Когда президент внес поправки к конституции на обсуждение, то возникла тема полпредов в федеральных округах. Насколько они сегодня нужны?

– Нужно вспомнить, как создавался этот институт. Он создавался именно для управленческих задач. Если президенту ежедневно встречаться с двумя губернаторами, то у него на это больше месяца уйдет. Не слишком это удобно с точки зрения управления! Нужно было ситуацию как-то облегчить, и появились семь полномочных представительств. Насколько это себя оправдало? Я думаю, что оправдало. Будет ли институт полпредств отменен? Думаю, что нет, поскольку для этого нет особенных причин. Если полпредов упразднить, то ситуация вернется к тому, с чего начали. Тогда зачем это делать?

– В среднем, с 2000 года в каждом округе было по пять полпредов. Насколько важна сама персона полпреда?

– Персона важна вне всякого сомнения. Вы предлагаете мне прокомментировать кадровую политику администрации президента? Там всегда есть много разных лоббистов, которые выбирают ту или иную фигуру. Есть процедура: она отчасти прописана, а отчасти нет. И есть большие возможности для окружения президента или руководителей администрации предлагать президенту ту или иную кандидатуру. Но нужно иметь в виду, что президент выбирает сам и часто он выбирает совсем не ту фигуру, какую ему предлагают.

– Насколько сильно влияние полпредов на ситуацию в регионах?

– Конечно, это влияние есть. Мнение полпреда официально признано и легитимно в глазах президента. Мнение полпреда является также необходимой частью экспертизы при принятии решения. Возьмем, например, ситуацию по назначению нового губернатора или же по его неназначению. Полномочный представитель президента – это его доверенное лицо. Я не вижу никаких причин, по которым президент должен упразднить этот институт.

– Кстати, о регионах. Часто можно слышать о важности борьбы с региональным сепаратизмом? Что это за явление?

– Региональный сепаратизм – это некоторый политический ярлык, который приклеивают к региональным интересам федеральные политики, которым либо кажется, либо они реально боятся системного сепаратизма. Либо у них фантом сепаратизма… Я считаю, что это конъюнктурный термин. В рамках существующих законов, существующих институтов по определению эта тема искусственная. Она выгодна тем федеральным политикам, которые хотят еще больше централизовать федеральную власть, еще больше подтянуть ресурсы. Поэтому региональный сепаратизм – неплохой жупел, которым размахивают федеральные политики для того, чтобы еще более жестко управлять региональными элитами.

– Поговорим о политтехнологиях. Многие считают, что сейчас все решают социальные сети. Вы с этим согласны?

– В большой степени это представление не соответствует реальности. Социальные сети решают далеко не все. 60% населения в России не присутствуют в соцсетях. Получается, что для 30-40% это существенно, а для остальных вовсе нет.

– Сильно ли изменилась профессия политтехнолога за два десятилетия?

– Если коротко, то политтехнологи – это люди, которые продают на рынке технологии, и им совершенно все равно, кто их покупает. А у политического консультанта главный продукт – советы политику. И если политик победил на выборах, то консультант отвечает за то, что тот будет делать. Здесь есть хороший вопрос: хотел бы консультант жить в округе, где выиграл его клиент? Так что, разница есть, а соотношение сегодня в России таково: 70% политтехнологов и 30% политконсультантов.

– Это соотношение как-то меняется?

– Доля политконсультантов медленно, но все-таки растет. Думаю, что на 2-3% в год. В 90-е годы главной характеристикой выборов была их конкурентность. Крайний случай – борьба без правил, и при всем моем негативном отношении к этому могу сказать, что все были в равном положении: у всех не было правил! А сейчас выборы проходят по строго регламентированным правилам и правящая партия их очень жестко контролирует.

Раньше контроль шел через подсчет голосов, но после волнений 2011-2012 годов тактика изменилась. Фальсификации резко упали и с ними борются. Власть действительно старается обеспечить свободное волеизъявление граждан, но теперь отсечение неугодных кандидатов идет на более раннем этапе – на этапе регистрации. Фальсификации же во время подсчета голосов сегодня минимальны.

Просмотров:1725 Комментариев:0

Автор: Центр политического прогнозирования и анализа

Дата публикации: 06 марта 2020 09:29

Источник: Большой Новосибирск

Комментарии

    Добавить комментарий

    Оставьте свой комментарий