Есть ли место Буграм в Новосибирске в XXI веке?

Экспертный клуб Новосибирска провел круглый стол по теме «Село Бугры в Новосибирске: проблема сохранения исторической застройки в нетуристических локациях».

Предлагаем вашему вниманию выступления ряда участников обсуждения.

Константин Голодяев – краевед, сотрудник Музея города Новосибирска

Антон Нелидов – руководитель общественной организации «Бугринский комитет»

Андрей Поздняков ¬– краевед, сотрудник Музея города Новосибирска

Елена Медведева – начальник Государственной инспекции по охране объектов культурного наследия Новосибирской области

Олег Викторович – сотрудник Музея города Новосибирска

Наталья Чубыкина – эколог, член федерального совета партии «Яблоко»

Светлана Каверзина – председатель НРО партии «ЯБЛОКО»

Сергей Чернышов – член общественной организации «Бугринский комитет»

Владимир Ларичев – житель поселка Бугры

Алексей Колесников – председатель Кировского отделения ВООПиК

Эдуард Лахман – специалист по проектированию среды обитания

ДИСКУССИЯ

Константин Голодяев

– Мы хотели поднять тему, не просто села Бугры, и не конкретного здания на улице Тульской, а многих других объектов, которые находятся в локациях – они мало доступны туристам, находятся не в центре города, а на окраинах или в труднодоступных местах, но тем не менее имеют большое значение.

Если начинать с дома на Тульской 78, – он уже сгорел, но о том можно ли его считать памятником, поговорим. Дом этот имел определенное историческое значение. Я занимался историей этого дома, в частности, когда писал свою работу по Буграм несколько лет назад. И здесь у нас нет точных данных по этому дому: в 1895 году из Кривощеково вывезли несколько домов, церковь в том числе, волостное управление, школу, и вот этот дом возможно мог бы быть волостным правлением.

Но у меня есть карты из алтайского архива, я ее брал и также брал схемы волостного правления села Кривощеково, я прикидывал: не сходится, наверное, все-таки по плану дома, не сходится с той схемой. Известно, что в 1903 году при церкви был создан детский приют, и вот он уже размещался в этом доме, после него стал детдом №5. В конце 1980-х годов оттуда детдом убрали.

Здание пустовало долго, пока его не сожгли, поэтому, опять же скажу, что я бы не замыкался сегодня на этом доме, потому что его судьба, мне так кажется, уже предрешена. Есть много других объектов, в том числе, и в Буграх, совершенно неожиданно оказалось – я читал ленту фейсбука, находясь в отпуске – что у нас большинство города не знает про станцию «Орбита», которая находится в Бугринской роще, для них это было удивление. Тоже Бугры, там и метеостанция была.

У нас таких объектов много на Сухарке, Нахаловке, много таких объектов и в Октябрьском районе, и в Дзержинском районе и так далее. Это тема, на мой взгляд, поскольку те дома еще целые, они не сожжены, не уничтожены, бульдозер не подошел… Это гораздо важнее! Понятно, что эти здания, большинство из них, невозможно поставить на госучет, на госохрану, прежде всего, по финансовым соображениям.

Я думаю, что нужно их ставить на общественный учет, система общественного учета нам необходимая. Я всегда говорю, что общественный учет – это очень важно, когда люди в независимости от государства. эти здания, их популяризируют, они их знают.

Антон Нелидов

– Мы занимаемся общественной деятельностью недавно, наверное, третий год всего. Вначале это была просто инициативная группа, в дальнейшем как бы решили пойти дальше, если можно так сказать, открыли организацию общественную на микрорайоне. Наш микрорайон - это, можно сказать, начало Новониколаевска, одно из начал помимо Кривощеково.

Версия у наших жителей существует о том, что Бугры были основаны практически одновременно с Кривощеково, как-то даты особой нет основания этой деревни, возможно она была своего рода каким-то сельскохозяйственным участком того же Кривощеково. По сути Кривощеково же было своего рода фортом с казаками.

В Буграх люди крестьянствовали, занимались разведением животных, то есть, можно сказать, занимались продуктовым обеспечением этого форта. На данный момент можно с уверенностью сказать, что силами нашей организации и силами всех наших жителей нам удалось каким-то непонятным образом, наверное, чудесным… Люди осознали свою, как бы сказать правильно, свою идентичность, и стали относиться именно к тому месту где они живут уже по-другому, люди ощутили себя хозяевами на этой земле.

Буквально все что происходит у нас в Буграх, это происходит по инициативе жителей: благоустройство, какие-то общественные моменты. Бугры, это можно сказать одна большая семья. Все мероприятия проводимые, и спортивные и еще какие-то, все проходит хорошо.

У нас все на виду, все вместе, какие-то проблемы возникающие, решаются совместно. Я считаю, это именно из-за места, где мы проживаем, не просто что это какой-то безликий частный сектор, а место со своей историей, со своими традициями, возможно утраченными. Сейчас пытаемся это все восстановить. Исторические моменты, которые у нас постоянно присутствуют… Все вместе находим, раскапываем на чердаках, у кого-то где-то что-то. Основная масса старых вещей – я постоянно выкладываю в соцсетях – это находят жители у себя. Кто-то на огородах, кто-то на чердаках…

Понятно, что не осталось тех домов, которые когда-то были построены. Сейчас новая застройка, нормальные дома, тем не менее, люди все эти старые вещи хранят до сих пор где-то на чердаке. Сейчас мы пытаемся, организовать хотя бы временную экспозицию, Очень хотелось бы, чтобы такой музей у нас был, именно был на нашей территории.

Елена Медведева

– Процедура завершена, издан приказ инспекции об отказе о включении этого дома в перечень объектов на территории НСО. Основанием для издания этого приказа послужил отчет о результатах научно-исследовательской работы. Там сказано: данных недостаточно, для того чтобы включать его в реестр памятников.

Во-первых, из-за того, что пожар уже прошел. Как бы мало что можно исследовать, а, во-вторых, Константин упомянул, что данных исторических недостаточно чтобы понять, проследить историю, даже дату создания этого объекта. Конкретно на участке.

Поэтому не попадает он, к сожалению. Чувствую, что наш разговор гораздо шире этого одного здания происходит. Я поддерживаю идею, о том, что даже если не попадает у нас какое-то здание в реестр памятников, все-таки это не только такая идея и значимость великая – попадания в реестр. Это все-таки бремя, тяжелое бремя, которое будет нести владелец и даже кто-то из общественников в отношении соседского здания.

Из-за этого создание музея на территории микрорайона, это самый наилучший вариант, потому что следы и отдельные артефакты заслуживают хранения, они заслуживают внимания, описания исследования, они дают возможность прикоснуться к некой истории в виде каких-то осколков.

Константин Голодяев

Там есть руины настоящие бывшего завода «пивного», можно изучать. Бугринский комитет хорошо бы, чтобы подал официальное письмо в инспекцию, чтобы рассмотреть этот объект. Со строительством ЛДС, я понимаю, что его могут снести. Но его можно прекрасно использовать как арт-объект, настоящий объект! У нас в городе нет руин, это единственные руины нашего города исторические. Это то, над чем ковш завис у нас.

Антон Нелидов

– В принципе ведем работу в этом направлении, но очень все сложно. Власти воспринимают не очень это наше желание, чтобы что-то у нас построить. Это основная проблема создания этой экспозиции, того же музея. Это может быть не просто музей, может быть именно клуб, если можно его так назвать.

Идет актуализация генплана в связи с чем эта дорога там и заложена, которая фактически будет рассекать – широкополосная скоростная магистраль, рассекающая Бугры. Мы обратились в строительный департамент, около 800 обращений от жителей наших Бугров было направлено по поводу пересмотра трассировки этой улицы. Но пока каких-то результатов еще не было. Мы хотим сохранить наш микрорайон – он выписывается своей застройкой малоэтажной во всю эту экосистему; там же и помимо нас располагается лес, который так и не признали пойменным лесом. Его в принципе лесом не признали. Я думаю, что все горожане знают.

Наталья Чубыкина

– К нам в партию «Яблоко» пришел Антон Нелидов с просьбой отстоять хоть что-то из этих земельных участков, которые прилегают к Буграм. Были известны планы по расправе с пойменным левобережным лесом около Оби, который, конечно, сейчас не признан лесом, но еще в 2013 он был внесен в документы лесоустройства, а потом исчез каким-то образом. На самом деле большая неразбериха с этим у мэрии и у правления лесами, наложилось сюда много факторов, в результате мало того, что заложниками становятся люди – 2000 человек¬– как мы узнали, со своим планом, со своим бытом. Вопрос стоит гораздо шире, он разбивается на две части, на мой взгляд, с одной стороны – что Новосибирску надо? Нужны ему такие локальные сообщества? Достаточно тихие, но они имеют свое самовыражение и они имеют самоценность. Или не нужны, и мы весь город, как мечталось, перекроем автомагистралями!

У нас уже сейчас город для машин… Хотели какое-то время снести аллею на Красном проспекте и сделать сплошную трассу от Коммунального моста до Северного аэропорта, теперь дальше на Снегири все это понесется... Мы сохраним город для того, чтобы это было место, где можно жить. Наш город называют серым, это не от того что здания серого цвета, это не от того, что он такой – он сейчас выглядит неприглядным из-за того, что он заполнен машинами, а мест для парковок, стоянок нет, мест для перемещения такого количества машин нет, и, собственно говоря, мы теряем последний уголок, который мы, возможно, сейчас не сможем обустроить для нормальную рекреационную зону.

Но давайте мы ее оставим на 10, 20, 30 лет, когда у нас появятся возможности! Если мы сейчас его разрушим, то у нас не будет возможности к этому вернуться. А, в принципе, вот этот кусочек леса оставшийся жизненно важен для города, для того, чтобы среда не была такой губительной. И известно, насколько сложно здесь переплетается климат и загрязнение, насколько это все пагубно сказывается вместе с сибирскими прибамбасами: с этим давлением, с 6 месяцами зимы – на здоровье горожан. Это город-миллионник и чемпион по раковым заболеваниям в России.

И если взялись за этот лес, конечно, его будут разрушать до конца. Нам обещали 11га, сейчас занято уже гораздо больше, и никто нам не хочет сказать, сколько. Мэрия, видимо, тайком покрывает застройщиков, и они тайком вырубают участки новые и новые. Мы придем к такому факту, что бульдозеры встанут около Бугров. И встанет вопрос срывать все это или оставить. И окажется, что никому, кроме тех, кто там живет, не нужно! И они останутся в одиночестве. Вот о чем нужно думать. Нужно думать о том, что вообще хочет город? Он не только бессистемно застроен, вот здесь вот нет никакого системного взгляда на этот несчастный город. И экологические проблемы усугубляются вместе с вопросами градостроительства. Вот о чем нужно подумать сейчас, на мой взгляд.

Константин Голодяев

– У нас нет в наличии плана застройки города, хотя бы не перспективного, хотя бы минимального. Все-таки это генплан, который меняется постоянно, это далекая перспектива. И что-то такое близкое, локальное… И тогда городские памятные места могут заиграть другими красками, потому что мы понимаем, что сегодня нужно спасать, что может еще и подождать. Потому что спасать памятные городские места - мы не спасем, нужен юридический документ, юридический статус.

Когда необходимо спасать, необходимо сразу же обращаться в инспекцию, тогда она рассматривает и вносит свои суждения, нужно ли или нет. То, что улица Магнитогорская, где сейчас пройдет дорога, и вот эти единственные живые руины идут под нож – это надо спасать. Это прямо бежать надо спасать!

Там башня на Сухарке – она подождет еще. Там еще пока никто не лезет. И главное защитное средство вот этого городского памятного места - это публичность его! Использование этих объектов пока в массовых экскурсиях невозможно, потому что это отдаленный район, единичный объект. Туда вести пешую или автомобильную экскурсию достаточно тяжело. Автомобильную-индивидуальную – да. Специально приезжали иностранные архитекторы и специально хотели, чтобы я провел их по промышленным объектам нашего города, по промышленной архитектуре.

Район Сухарки тогда пошел просто на «ура». но ввести эти объекты в публичный оборот необходимо. Они должны получить общественную ценность, они должны быть популяризированы, описаны, чтобы, в первую очередь, даже горожанин, каждый житель этого места знал, где он живет, в каком микроучастке.

Эти здания, которые попадают под городское памятное место, спасут школьные экскурсии. У нас есть замечательный конкурс школьных экскурсоводов, школьных музеев. Есть серебряные волонтеры-пенсионеры, которые тоже могут там планировать себе экскурсии. Есть работа в библиотеках и прочее. И вот в охране этих объектов, не попадающих под охрану городского памятного места, должны объединиться краеведы, сами жители, общество охраны памятников, общественные организации.

Давно уже был создан это список таких объектов, неполный совершенно. И такие списки создавались в других организациях людьми. И вот этот список потенциальных городских памятных мест, каждый дом необходимо взять и описать, и опубликовать. И тогда будет понятно, что и почему. Прописать все эти дома! И это, конечно, чисто общественное дело, незащищаемое. Но я думаю, что городская поддержка этому проекту очень нужна, поддержка мэрии именно официальная. Пусть она будет общественная, но застройщик, приходит на какой-то участок и пытается снести объект, который все уже знают! Жители встанут не только у экскаватора, но поднимется и какая-то волна, что застройщику будет как-то не с руки и неудобно будет просто взять и снести все это за ночь, потому что он получит отрицательный имидж и так далее.

Владимир Ларичев

– Я себя отношу к старожилам села Бугры. Моя бабушка по линии мамы родилась в Буграх. Ее родители бургинские, ее прадеды бугринские, и она училась в этой школе при церкви. Вот это здание на Тульской 78 – это был детдом, где очевидец видел пожар первой церкви, которая сгорела. И в Буграх я родился, учился, крестился и закончил эту школу 63. Моя мама работала там учительницей, мои многие родственники работали при этой школе учителями. Моя мама много рассказывала, как Саша Покрышкин, учась в училище, ходил туда на танцы в 63 школу с другом Беневоленским, также Героем Советского Союза. В общем много оттуда вышло профессоров, академиков, очень много вышло с золотой медалью.

Для меня это просто историческое место. В Буграх только я видел 14 действующих предприятий. Бугры было такое промышленное село, и церковь всегда была в Буграх, и школа. Я собирал весь коллектив школы, у нас было до 100 человек, и радовались, что было 155 лет школе. 155 лет - это зарегистрированная уже школа, это не церковно-приходское училище, которое было до этого несколько десятков лет. А в 1862 году была зарегистрирована 63 школа. И сейчас в Буграх находятся дневники школьников 1932 года, и в общем очень много исторических материалов.

Нелидов Антон сейчас ведет активную деятельность, и я несколько раз участвовал в этом мероприятии. Поэтому насчет музея в этом здании –это, конечно, наша мечта. Она может и не сбыться, но действительно очень много исторических мест, которые надо было сохранить. В районе Магнитогорской сейчас пытаются спроектировать дорогу от спортивного комплекса – там тоже очень много строений, поэтому я за то, чтобы были такие места, как Бугры. И меня никто не убедит, что есть еще более ранний камень в фундаменте города, чем Бугры. Первый камень в фундаменте города Новосибирска - это Бугры!

Антон Нелидов

– Музей именно Бугров есть в статусе электронном пока, то есть это частично что-то у меня хранится, а основная масса у жителей остается. Это не просто какие-то вещи, артефакты - это история семей, людей. Чтобы отдать их в музей на постоянную экспозицию? Я сомневаюсь, что кто-то согласится. На временное хранение, на временную экспозицию – это возможно. Еще раз повторюсь, нет у нас помещения. У нас в принципе в микрорайоне нет помещения, именно у нас в Буграх.

Константин Голодяев

– Мы можем даже взять на постоянное хранение и на временное, но надо учитывать, что в Кировском районе нет вообще ни одного музея, в Ленинском есть немножко– там центр истории – а в Кировском нет. Я не знаю, где можно найти в микрорайоне само это помещение, хотя с другой стороны хотелось бы. Может быть в тех новых домах, которые застраиваются за Солодовым заводом или в самом Солодовом заводе найти такое помещение, но его необходимо делать там, на месте. Не надо сдавать материалы в город или в краеведческий.

Я думаю, что надо организовывать там, и районная администрация должна быть заинтересована в этом в первую очередь. Потому что Кировский район - огромный промышленный район с огромной хорошей историей, но он туристов пока вообще никак не привлекает. А почему нет?!

Светлана Каверзина

– Мы сейчас говорим о музеях и так далее, хотелось бы еще раз акцентировать внимание, что сейчас идет корректировка генплана. И может случиться так, что вообще не будет микрорайона Бугры. Пока есть возможность остановить этот процесс, не доводя до бульдозеров. В 2020 году его будут принимать в той части, которая касается микрорайона Бугринский – он неправильный, надо менять то, что там предлагается. Не надо там делать еще один большой стадион футбольный. Надо по максимуму сохранить то, что есть. Ту зеленую зону, которая есть, ту историческую зону, которая есть. Здесь сталкиваются два таких направления. Одни говорят, что давайте тут построим ЛДС, футбольный стадион и еще много всего настроим, будет красиво! А второе мнение: давайте оставим историческую память о нашем Новосибирске ХХ века – он здесь начинался! И вот сейчас эти две параллели сталкиваются, и мы стоим на острие. И в декабре 2019 года будет понятно, какая из этих параллелей возьмет верх и что будет на самом деле в Бугринском микрорайоне.

Олег Викторович

– Почему все сегодня пришли на эту площадку? Такой она вызвала ажиотаж! Потому что, действительно, сама деревни Бугры - это краеугольный камень в истории города. Есть понимание о том, что река Тула впадает в реку Обь и есть там комплекс песчаных островов, там совершенно замечательная природа, там останавливаются перелетные птицы.

Первый раунд был при Боярском, когда 50 га пытались вывести земли под застройку ЛДС. Тогда отбились от этого. Я хочу напомнить, что это уже практически самый центр, и для застройщиков это большой интерес вызывает, потому что это станция метро «Студенческая», это практически 15 минут ходьбы и мы окажемся в том месте, о котором говорим.

То есть, у нас главная проблема всегда такая: мы можем, о чем угодно здесь разговаривать, но решение принимают застройщики. Застройщики в Новосибирске - это новосибирская власть, это горсовет, это заксобрание и прочее. То есть они гнут и прогибают чиновников как хотят. Вот они что хотят, то и делают. Мы же сейчас видим по программе «безопасные и качественные дороги», миллиард на заборы выкинули. Всем эти заборы не нравятся, но они стоят. Принимают там 3-4 человека решение, то есть принимаются эти решения кулуарно, закрыто.

И мы можем говорить об этом сколько угодно, но пока мы не вышвырнем застройщиков из власти на всех уровнях, мы эту проблему не решим. Потому что, если стратегически посмотреть на город, что мы хотим от нашего города, как мы его будем развивать, то есть такие реперные точки нужно столбить. Это обязательно нужно делать для того, чтобы было хотя бы представление о том, как начинался наш город. Если мы этого сейчас не сделаем, мы это потеряем. Еще пять лет, и мы потеряем исторический город. Его просто сотрут в порошок и настроят этих высоток везде, огородятся заборами и будет нам всем счастье!

Эдуард Лахман

– Как говорится, времена не выбирают, в них живут и умирают. Я не знаю всей истории этого средового конфликта, но на мой взгляд, что-то можно с этим делать. Есть независимые эксперты. Например, есть такой проект «проектная группа 8». Кто-нибудь знает о них вообще? «Проектная группа 8» - это команда междисциплинарная, которая занимается коммуникациями с чиновниками, застройщиками. Это люди, которые разрабатывают проектные решения, исходя из того, что называется соучаствующее проектирование.

Фишка заключается в простых вещах. Есть команда, есть проектов великое множество, есть генплан – и можно провести аудит с помощью таких команд, как, например, «группа 8» и на основе этого сделать предложение по поводу того, а что может быть?! Это делается не за день, не за два, но, на мой взгляд, это одно из решений.

Алексей Колесников

– Уже в 2016 году участок передан из государственной собственности Новосибирской области в собственность компании. Сейчас есть такая инсайдерская информация, что застройщику нужно будет воткнуть свечку вместо этого здания. Когда проводилось исследование объектов в МФЦ в Томск какие-то запросы производились?

Елена Медведева

– У нас исследования состоят в том числе из библиографических архивных исследований. Я вам точно не скажу, был ли запрос в Томск или нет, но все возможности, которые должны использоваться, они используются. Исследователь определяет конкретное направление своих запросов.

Сергей Чернышев

– Я являюсь коренным жителем деревни Бугры. Я без малого 40 лет живу на улице Магнитогорская (бывшая улица Ремесленная). Моему дому больше 100 лет. Фундамент этого дома сделан на основе гранита из карьера, который добывали неподалеку. Мой прадед уходил на Первую мировую войну из этого дома, побывав в плену, вернулся. Дед мой также воевал с 1941 по 1945, закончил в Берлине. Есть такое понятие «малая Родина», поэтому я сделаю все, чтобы не разрушилось!

Что касается дороги, которая проектируется через нашу деревню, то я против ее строительства. Деревня была и должна остаться единым целым и неделимым. Поэтому я здесь! Вокруг нашей деревни всегда было красиво, живописные места до сих пор можно найти. Дед мой помнит, как ходили обозы по нашей улице с рыбой на рынок. Как они в детстве, будучи пацанами дырявыми ведрами после того, как большая вода спадала, из луж рыбу добывали. Что касается музея, то я двумя руками за. В нашем доме хватает вещей, чтобы пополнить экспозицию этого музея. Я буду рад предоставить ее на всеобщее обозрение.

Наталья Чубыкина

– Я хочу внести некоторую ясность в вопрос о том, что такое экологическая составляющая и с чего это все для нас началось? Очень часто мотивируют строительство на вот этой территории тем, что лес не представляет биологической ценности. И в этом легко убеждают жителей, потому что жители, естественно, не специалисты и не обязаны ими быть. И убеждают людей, принимающих решение, которые решение принимают и судить не могут.

Мы организовывали экспертизы, мы привлекали экспертов для того, чтобы оценить. Я сама работала на этой территории, но не тогда, когда эта скандальная вещь возникла с вырубкой, а значительно раньше. Я водила туда на школьные биологические экскурсии студентов и школьников, когда работала в образовании. Я могу сказать, что для города с экологической точки зрения вырубка этой территории, этого леса – огромная потеря. Огромная, не меньше, чем уничтожение исторической застройки!

Во-первых, город нуждается в зеленых зонах, а Новосибирск как никто из окрестных городов. Во-вторых, эта территория расположена фактически в центре города, если не считать реку Обь, которая там 800 метров, но это вообще не расстояние. Вы прекрасно понимаете, что в центре и трех районах страшный дефицит зеленых территорий. Не зря наш Первомайский сквер, около которого я живу в минутной доступности, переполнен людьми, детьми, собаками. Это говорит о том, что город нуждается в таких территориях. Вот у нас забирают такую территорию.

Что касается биологического разнообразия скажу. Я биолог по образованию, я могу вам абсолютно ответственно сказать, что биологическое разнообразие есть: там были старицы природного происхождения, маленькие такие болотца. Они существовали десятилетиями. Они по биоразнообразию ничуть не отличаются от таких же в Новосибирском сельском районе. Более того, вот эти леса, которые были подсажены в начале 50-х годов, а в конце 60-х сосны были уже 20-25-летние, точно так же, как и другие ценные деревья. Они создавали очень благоприятную среду там для прогулок, для жизни многих животных.

Известно широко, что городская среда привлекает к себе птиц и зверей больше, чем окрестные леса. Там по питанию лучше дела обстоят, по защите– на них все-таки никто не охотится. И, в принципе, это готовый открытый музей. Для горожан это очень ценно! Почему город Томск организует чуть дальше центра свою птичью гавань, гордится ею, обустраивает?! Почему город Новосибирск держит знамя столицы Сибири и ведет себя как варвар?

Все экспертизы, которые были проведены по поводу того, лес или не лес, однозначно сказали, что лес. Но те, кто были наняты соответственно заинтересованной стороной вырубки, всегда говорили «лес, но...». Типа он не стоит же здесь столетиями, он нам не интересен… Но я утверждаю, как человек, который связан с изучением озеленения городов, что есть кроме биологической ценности, которая без сомнения действует на этой территории, еще и социальная ценность. И вот социальную ценность этой зеленой территории недооценить просто нельзя, и переоценить невозможно. Поэтому я считаю, что так же, как и за историческую застройку город должен в лице своих жителей сказать большое защитное слово этой территории, пока она еще существует.

Андрей Поздняков

– У меня буквально одна реплика. У меня ответ на то, что это огромное счастье, что у нас есть такие неравнодушные люди, которые объединяются в комитеты. И это называется лайфхак из жизни, то есть только сильная позиция, только признание разного уровня отдельных объектов, памятников, объектов культурного наследия, либо средовая застройка: от Богдана Хмельницкого, Академгородка и так далее.

Могут упрекнуть, что это тормозит развитие города. Город упирается в непреодолимые препятствия и не может перепрыгнуть через памятник. Но вопрос в том, что, насколько я понимаю, это вопрос некоторой культуры застройки и культуры встраивания, а не огульного сноса всего подряд и втыкание всех этих бессмысленных свечек, которые мы наблюдаем практически по всей центральной части города. А это просто застройщик начнет считаться с изменением и со средой обитания! Я уверяю, что можно придумать, как жить и новостройкам, и дорогам в нем, и всем остальном.

Пока у них есть возможность все снести и строить поверх, они этим будут пользоваться. Я абсолютно согласен, что руины этого винного завода надо встраивать. А для того, чтобы встроить, надо объявить его памятником – и тогда застройщик будет думать. А сейчас он будет просто сопротивляться, чтобы это было признано памятником, когда это все можно к чертовой матери снести и построить коробку. Дешево и сердито освоить деньги... То есть, это просто мое святое убеждение, и никто не переубедит меня в обратном, потому что надо разговаривать только с сильной позицией. Не позиции силы, а с сильной позиции. Сильная позиция - это наличие статуса объекта культурного наследия!

Елена Медведева

– Личное мое убеждение может расходиться даже с моими коллегами – теми, кто занимается охраной наследия. Все-таки, присвоение статуса объекта культурного наследия не должно быть целью и инструментом для защиты от сноса. Все-таки, это разные вещи: просто защитить от снова, защитить некую территорию от застройщика и присвоение статуса.

Статус должен присваиваться тому, что заслуживает этого статуса. Исследования наши проводятся с этой позиции, а не вовсе, чтобы воспрепятствовать кому-то строиться, воспрепятствовать кому-то развиваться. Немножко разные цели существования – такие параллельные вселенные.

Имеются примеры, когда общественность, выражая свою позицию, четко, внятно, выдвигает какие-то требования и без всякого статуса объекта культурного наследия добивается изменения управленческих решений. Насколько я помню, по ЛДС решения колебались в разные стороны как раз под влиянием общественности.

И вот предложение, которое прозвучало здесь о том, что генплан, который будет обсуждаться в декабре – это как раз та же возможность влияния на эту ситуацию! Не нужно думать о чиновниках как о людях, которые вообще никого не слышат, сели втроем и междусобойчиком порешали, подписали бумаги и пошли. Ничего подобного, сейчас все чиновники находятся в ситуации, в которой должны учитывать общественное мнение.

И в том числе, если вдруг чиновник что-то упускает из своего поля зрения. Ну документов нет, не видим ничего. Часто общественность открывает глаза на нужные вещи! А статус памятного места, который предлагается Константином, он имеет право на существование. Ну, вот у нас нет памятного места такого термина, у нас есть термин достопримечательное место. Чтобы получить такой статус, нужны определенные исследования, в том числе и многолетние, которые происходили по Академгородку, которые происходили по Красной горке.

Достопримечательным местом объявляются территории, например, Академгородок. Там уже был к тому моменту объект культурного наследия, включенный в реестр. Там были мнения и позиции о плане развития, строительства на территории, который практически был реализован. Были исторические личности… И исследования длились очень долго, несколько лет.

Андрей Поздняков

– На самом деле, я, конечно же, имел в виду статус комплексного объекта, достопримечательного места, как с Академгородком, Красной горкой. В любом случае, когда я сказал, что сильная позиция, я имел ввиду именно это, то есть, защитный статус. Но к сожалению, как показывает практика, пока нет такой культуры у застройщика, что застройщик идет на встречу и говорит: «А давайте-ка сохраним»! Но опять же все зависит от уровня власти, потому что, как показывает 4-ый мост, ссылаются на генплан 1973 года и вперед и с песней!

Елена Медведева

– Я уже на первой нашей встрече говорила о том, что у нас инициатива может исходить от любого гражданина, общественной организации. Подаются заявление, подтверждающие документы. И инспекция организует научно-исследовательские работы, которые имеют определенный промежуток времени. И если эта территория значительная для исследований, то, конечно, у нас сроки часто сдвигаются и охватывают многолетний период.

Константин Голодяев

– Я предложил комитету в первую очередь подать заявление в инспекцию о признании исследования памятников винного завода и плюс этот столетний дом, если его хозяин не против. А он тоже на Магнитогорской улице стоит. Получается, что эти два памятника потенциальных могут поменять прохождение трассы! Надо написать заявление и будем смотреть, что будет дальше.
 

• Изображения
• Медиа файлы