Семейная пара из Новосибирска пытается найти виновных в смерти их новорожденного ребенка

Для Оксаны и Артема уходящий 2017-й год мог стать одним из самых счастливых в жизни. Ждали второго сына, уже и имя придумали. Все анализы у будущей мамы – в норме, в роддоме – никаких опасений. Дальше – как страшный сон: кесарево сечение, малыш в реанимации – асфиксия. Сейчас у родителей два свидетельства – о рождении и о смерти сына, разница в датах – пять дней. Заключение патологоанатома: до момента рождения ребенок был здоров.

Оксана Штундер, мама погибшего ребенка: «Утром мы получили свидетельство о рождении, а вечером наш ребенок умер. Я еще мужу сказала утром – давай его на очередь в садик ставить. Даже когда он был в тяжелом состоянии, у меня мысли не было, что наш ребенок умрет, потому что мы готовились к рождению здорового ребенка, никаких патологий не было у него. И самое страшное – что никто не общается и не может объяснить, разве так может быть?»

Артем Штундер, отец погибшего ребенка: «Предварительная причина – что-то произошло в процессе родов, что-то трагическое».

Что именно произошло? Обвинять врачей родители не спешат, но пока вместо ответов – новые вопросы. Запросили документы. Только выписки у Оксаны уже три варианта. Утверждает: данные в копии истории болезни – неполные и неверные. Для юристов – ничего удивительного.

Юлия Стибикина, юрист: «Писать они могут всё, что угодно. Но в любом случае есть патологоанатомическое исследование, и последнее слово будет за гистологами и патологоанатомами. На бумаге они могут написать всё, что угодно, но бумага должна совпасть с тем, что будет показано по макропрепаратам».

Ольга Омелаенко, корреспондент: «Для врачей любой больницы смерть ребенка – трагедия. В ЦКБ СО РАН, где умер младенец, ситуацию иначе как «ЧП» не называют. В причинах разбираются, но подробности не комментируют. Известно, что роды принимал главный акушер-гинеколог области, оценивать его действия считают некорректным. Сам доктор ссылается на врачебную тайну. Областной Минздрав вмешиваться не уполномочен – больница пока по-прежнему ведомственная».

Остается Росздравнадзор. Запустить проверку должны сами родители. Если сил искать правду не хватит, гибель ребенка останется просто чьей-то личной бедой.

Оксана Штундер, мама погибшего ребенка: «Мы можем только гадать, мы не врачи, у нас нет медицинского образования... Но если мы ничего не сделаем, значит, мой ребенок просто умер и всё? Если мы просто примем это, как есть, как я потом буду жить дальше? Как я к нему буду приходить? И что я ему скажу?»